Глава восемнадцатая
Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. «Ваш князь пришел умирать!»
Об этом Саньку сообщил Быструн:
– Пришел ваш князь. Умирать пришел!
– Почему так думаешь? – поинтересовался Санек.
– А как иначе? С ним, говорят, копий тридцать, а у дяди в дружине – семьдесят четыре. И еще ополченцев от этого вдвое. Дяде сказали: давай выйдем из крепости и всех северных людей убьем. А он почему-то не хочет. Думает. А что тут думать? Убивать надо!
– Скажи, Быструн, а ты тоже из дружинных? – спросил Дахи.
За ночь ему стало получше. Рана больше не кровила, руки двигались.
– А то! – с гордостью подтвердил паренёк.
Санёк и Дахи переглянулись. Если хотя бы половина местной дружины состоит из таких бойцов, то расклад не так уж плох.
– О чем это вы толкуете? – спросил Медвежья Лапа.
Ему рассказали.
– Ха! – воскликнул викинг. – Почему я здесь, а не там?
Завтрак принесли вовремя. Но не успели пленники опорожнить миски, как в сарай вошла пара дедушек с копьями. Короткий диалог между молодыми и старыми – и Быструн с восторгом сообщил:
– Дядя решил драться! Мы идем в бой! – ткнул кулаком своего молчаливого напарника, и оба покинули узилище. Их место заняли дедушки. Один тут же задремал, второй достал медовые соты и сунул в рот.
Снаружи бодро орали и бряцали металлом.
Санёк повернулся к сторожам спиной, достал из-под задницы похищенный ножик.
Наблюдательный Лапа тут же переместился, заслоняя Санька широченной спиной.
Санёк расправился с ремнями за пару минут, но не торопился. Ждал, когда снаружи поутихнет.
Наконец, судя по звукам, ливская рать покинула двор. Санёк выглянул из-за плеча Медвежьей Лапы и убедился, что дедушки по-прежнему беспечны… Что ж, им повезло. Не будет необходимости убивать.
Между ним и дедком, жевавшим соты, было метра два с половиной. Достаточная дистанция, чтобы ткнуть копьем.
Дахи, который, естественно, видел манипуляции Санька, завозился и заохал.
Дедок-медолюб отвлекся…
И Санёк прыгнул.
Рукоять ножа пришла в висок дедушки с сухим стуком. Как по дереву. И в тот же миг Санёк врезал локтем сверху по макушке второму дедушке. Тому хватило.
А вот медолюб оказался крепче. Не вырубился. И вознамерился приласкать Санька копьем. И заорать. Крика тоже не получилось. Копье Санёк перехватил и врезал старцу ногой в живот. Старость, конечно, надо уважать. Но не в случае, когда она норовит ткнуть тебя копьем в брюхо.
Еще один удар рукоятью по голове – и этот готов.
Минута – и оба товарища тоже свободны.
Лапа завладел копьем и вознамерился дедушек добить, но Санёк не дал.
– Просто свяжи, – попросил он.
Лапа заявил, что дедушки – продукт бесполезный. Слишком стары для рабов. Кому они нужны?
– Родичам, – ответил Санёк.
– А что нам их родичи?
– А то, что неизвестно, как дело обернется.
– Да известно как. Наши разделают их, как бонд – свинью!
– Вяжи! – повысил голос Санёк. – Убить мы их всегда успеем.
Второе копье Санёк отдал Дахи. Тот даже со своими многочисленными травмами орудовал им получше.
Сам Санёк прихватил дедушкины ножики. Хорошие такие ножики, сантиметров по тридцать. С небольшим изгибом и односторонней заточкой. Практически одинаковые – сразу видно, что один кузнец ковал.
А теперь – на выход.
И где та псина, которая ночью победила Санька?
А вот она, лохматая. Уже летит с грозным рыком. О, их тут аж три!
