Медвежья Лапа тоже зарычал и, обогнав Санька, встретил друзей человека достойно. Но убивать не стал. Двух приласкал копьем по мордам, а третьего, самого крупного, ухватил за загривок, приложил о поленницу, рыкнул как настоящий медведь… И псины струсили. Поджали хвосты и попятились.
Зато обнаружился новый враг. Выпущенная сверху стрела прошла в нескольких сантиметрах от физиономии викинга. Другая вырвала клок из рубашки Санька, третью он сшиб ножом, даже не осознав, что делает. И еще он заметил стрелка. Тот маячил в окне второго этажа. Отличная позиция. До терема – метров сорок. Добраться до стрелка можно лишь проникнув внутрь, а это значит – добежать до крыльца и… Щитов у них нет, а с десяти шагов не промахнется даже самый скверный лучник.
Всё это Санёк додумывал на бегу. Но бежал он не к терему, а под прикрытие поленницы.
Напрасно. Медвежья Лапа тоже заметил стрелка. И поступил просто. Метнул копье. С разбега.
Сорок метров – доступная дистанция для опытного викинга. Однако уклониться от такого броска не так уж трудно.
И стрелок уклонился. Но потерял несколько секунд, которых хватило Дахи, чтобы добежать до крыльца и ворваться в дом.
«Это должен был сделать я!» – укорил себя Санёк.
Но – поздно. Лучник уже занял позицию и принялся осыпать стрелами Медвежью Лапу, который с удивительным для его комплекции проворством метался по открытому пространству.
А потом у лучника кончился боезапас. И практически одновременно рядом с ним оказался Дахи. И, ухватив за шиворот, выбросил стрелка во двор.
Блин! Совсем мальчишка, оказывается. Лет двенадцать от силы. В объятиях схватившего его Лапы пацан выглядел как пойманный за уши зайчик.
Викинг треснул его кулаком по голове, и «зайчик» обмяк.
Бросив его наземь, Лапа кинулся в терем. Санёк за ним не последовал. Он побежал к воротам, закрыл тяжеленные створки и задвинул засов. Глянул, как там собаки. Собаки сгрудились вокруг мальца. Толкали его мордами, повизгивали… Санёк их вроде не интересовал.
Появившийся из терема Дахи гнал перед собой с полдюжины женщин. Изнутри слышался грозный рык Лапы. Грозный, но не яростный. «Вражеский терем захвачен», – сделал вывод Санёк.
Что дальше?
Дальше – зачистка.
Лапа обшаривал дом, выгоняя наружу всех его обитателей. В ведение Дахи. Тот успел где-то раздобыть плетку, которой щедро стимулировал нерасторопных. Он был один, но легко держал под контролем небольшую толпу женщин и мужчин не воинственного вида.
– Давай их в сарай загоним, – предложил Санёк.
Так и сделали. Напоследок затащили туда мальца-стрелка и загнали собак. Потом обшарили терем на предмет вооружения…
И нашли свое собственное в куче заляпанных кровью трофеев.
Удачно получилось.
Облачились.
Во дворе было пусто. В сарае голосили пленники.
Лапа распахнул дверь, явив народу грозный лик викинга, и рявкнул:
– Молчать! Языки повырываю!
Его поняли, как ни странно.
– Как-то мне неспокойно, – проговорил Дахи.
– Почему? – спросил Санёк.
– Битвы не слышно.
– Молот Тора! Там же наши с этими рубятся! – взревел Медвежья Лапа и ринулся к воротам.
– Стой! – крикнул Дахи. – Куда? Нет там драки!
Он был прав. Когда больше сотни воинов начинают кромсать друг друга железом, ор и грохот стоит – за километр слышно.
– А что есть? – удивился Лапа.
– Сейчас узнаем, – пообещал Санёк.
Сбоку от терема размещалась сторожевая вышка. Обзор с нее, надо полагать, был замечательный.
Так и оказалось. И городок ливский – как на ладони: две улицы, пара десятков домов и просторная поляна перед воротами – тоже. И поля окрестные видны, и уходящая на юг дорога.
На поляне, располагавшейся перед распахнутыми городскими воротами, пока что никто никого не убивал. Два воинства выстроились метрах в пятидесяти друг от друга. Предводители – впереди. Надо полагать, шли переговоры, но голосов на таком расстоянии не слыхать.
