– Что, еще один инфразвуковой концерт по заявкам? – не слишком встревожился Олаф. – Ну, когда мы знаем, чего ожидать, с его источником или источниками разобраться будет проще.
– Да нет, оно, напротив, относительно мелодично и красиво… Насколько может быть мелодичен и красив результат совокупных усилий десятков тысяч человеческих глоток, – дернула щекой эльфийка, определенно имеющая несколько другие предпочтения касательно вокала. – Но даже они не могут перекрыть звона колоколов, выводящего оглушительную мелодию… Мелодию, которой верующие в случае крайней нужды зовут воинов Светлого Господина, дабы они покарали зло.
– Все зло, включая и то, что скрывается в обычных человеческих душах, – прикрыл глаза Секрес, пальцы которого весьма заметно подрагивали. – Учитывая высокие стандарты данных существ и их же низкую терпимость к грешникам, на подобные меры жречество решалось считаные разы. Потому как процент выживших среди паствы и даже самих пастырей однажды едва-едва дотянул до половины. Проклятье, я до последнего надеялся, что они не решатся на такое!
– Пипец, – подумав, решил Мерлин, а после неожиданно для всех вдруг достал из глубин своей одежды маленькую красную книжечку и большое алое полотнище с намалеванным на ним серпом и молотом. Присмотревшись повнимательнее, можно было увидеть, что раздвижная рукоять стяга есть не что иное, как солидных размеров телескопическая дубинка. – Что ж, если нечисть отпугивает Библия, то от чисти должен уберечь комсомольский билет и знамя коммунизма. Хотя жаль, что не взял с собой собрания сочинений Ульянова-Ленина в двенадцати томах. Из них можно было бы выложить защитный круг… Или прикрепить на переносной стенд и получившимся атеистическим башенным щитом как следует вломить любому первоисточнику опиума для народа.
– Ты чего творишь? – тихонько уточнил Олаф у русского. – Это как-то связано с тем, что говорят эти двое?
– Угу. Я после того как впервые увидел чувака с белыми крылышками за спиной, навел справки у местных специалистов, – спокойно кивнул мастер перевоплощений, закрепляя рукоять флага у себя за шиворотом. – Местные заправилы зовут на помощь карательный ангельский спецназ. Тех ребят, кто во имя добра без проблем передушит детей целой страны, нашлет на населенный пункт огненный дождь неизбирательного действия со сплошной зоной поражения или вообще устроит всемирный потоп. Хотя не… Для последнего действия надо привлечь на свою сторону сволочь рангом повыше.
– Мы можем успеть прервать их обряд. Пару раз подобное получалось, когда решившиеся на воззвание к воинам Светлого Господина жрецы оказывались убиты монстрами или демонопоклонниками раньше, чем в мир спускались слуги бога! – предложил Аксимилиан, срываясь на бег и расталкивая собственных бойцов. – Все вперед! Быстрее! Маги! Кто тут аэромант?! Устройте такую бурю, чтобы ветром сносило хотя бы стрелы! А лучше бы заодно и этих летающих коняг вместе с их всадниками!
Стремительно набирающая ход железная лава пошла вперед, продвигаясь к центру Святого Града, не останавливаясь и не замедляясь. Этому способствовало сразу два факта. Во-первых, вера войска в себя и своих командиров была огромна. Да и с чем им предстоит столкнуться, мало кто из простых солдат смог бы сообразить ввиду малой грамотности и необразованности основной части призывного контингента. Ну а во-вторых, сопротивления им на пути к громогласному источнику хорового пения практически никто не оказывал. Организованных отрядов защитников на пути не попадалось. А единичные герои и маленькие группы, скорее всего, просто отбившиеся от своих, оказывались мгновенно захвачены в плен или просто-напросто втоптаны в брусчатку улицы. Даже воздушные налеты не тормозили уже продвижения бойцов. Утратив эффект внезапности, летающие кавалеристы стали уже не столь опасными, хотя их атаки и продолжали собирать свою кровавую жатву. Наиболее безбашенные и отважные из их числа все же нарвались на пули или заклинания, после чего упали вниз и либо разбились, либо были зарезаны подоспевшими пехотинцами. Ну а оставшиеся несколько десятков осторожничали и старались не сбиваться в плотный строй, дабы не попасть под очередь. Автоматному или пулеметному стволу, в отличие от лука или арбалета, безупречная точность наведения требовалась далеко не всегда. При достаточном количестве оружия его всего лишь требовалось навести куда-то в сторону цели, чтобы хоть несколько градин из свинцового дождя достигли своих жертв. К тому же чародеи с грехом пополам, но начали уничтожать несущие отраву стрелы еще на подлете не столько разрушительными, сколько быстрыми и точными атакующими чарами. Ну а оседающую вниз ядовитую хмарь оперативно концентрировали в одном месте и запаивали в камень, сжигали либо замораживали.
Передовые отряды, в которые как-то сам собой пролез и император со своим штабом, вылетели на одну из самых больших площадей города и остановились, невзирая на тычущихся им в спины солдат. И у них имелись для этого все основания. Многотысячная толпа народа, в которой хаотически перемешались солдаты и маленькие дети, рыцари и бродяги, священники и морды с откровенно уголовными татуировками, хором тянула гимн, от которого дрожал сам воздух. Дрожал и местами светился. Причем так, что на эти места и посмотреть-то не получалось, хотя странным образом этот свет и не вызывал рефлекторных слез или пятен в глазах. И из него медленно, один за другим, выходили блистающие исполины, телом и лицами похожие на людей в открытых золоченых латах, если не считать сложенных за плечами крыльев, сотканных из того же сияния.
– Не успели. Помнится, из таких игрушек разные любители джихада не раз сбивали медленные низколетящие цели. Интересно только, ангелы под подобные критерии попадают? – задумался Олаф, пытаясь пересчитать ангелов и наводя на ближайшего из них советский противотанковый гранатомет. Их, как и еще некоторое тяжелое оружие, тащили специальные отряды самых мускулистых ополченцев, по мере необходимости передающих поклажу тем, кто может ее с толком использовать. – Инельда… Инельда, ты где?
– Свалила, дрянь темная. Почуяла, чем пахнет, – совсем не аристократически сплюнула на землю Селес, с мрачной миной на лице взирающая на противника. – Видимо, думает, что мы все тут подохнем. Ну а нет – так она из кожи вывернется, но вернет прежние позиции, одевшись поразвратнее
