нашли.
Несколько раз Крымов подходил к радиопередатчику, чтобы сообщить на поверхность о бесплодности всех поисков, но рука, поднятая для того, чтобы включить аппарат, опускалась сама собою. «Немножко отдохну, схожу еще раз, а затем протелеграфирую. Зачем зря волновать людей? В общих чертах я им уже сообщал… Быть может, найдутся какие-либо следы», — думал Олег Николаевич.
На раскладной кровати, поставленной у стены кабины, лежал с забинтованным плечом профессор.
— Вы уверены, что потеряли сознание на глубоком месте, вдали от берега? допытывался Крымов. — Я нашел вас там, где раньше, до обмеления, находился берег. Выходит, вы продолжали плыть уже в полубессознательном состоянии. Так, что ли? Очень странно…
— Очень странно, — согласился Толмазов. — Люди, потерявшие сознание, обычно не двигаются.
Оставив больного, Крымов снова поднялся на площадку.
После взрыва грот значительно изменился. Река обмелела и превратилась в ручей. Обвалившиеся камни засыпали отверстие, через которое в грот поступала вода. Правда, под большим напором она продолжала еще бить длинными фонтанирующими струйками, но количество ее было ничтожно по сравнению с прежним потоком. «То, о чем мечтал Костя, — думал Олег Николаевич, — свершилось. Только он сам уже не мог принять участие в исследовании освобожденных от воды подземных ходов».
Горький комок подступил к горлу Крымова.
— Искать!.. Искать, пока тело не будет найдено! А вдруг он еще жив… тихо говорил инженер, сжимая кулаки.
Крымов возвратился в кабину.
— Ну как? — озабоченно спросил Толмазов, приподнявшись на постели.
— Я хочу снова отправиться на поиски…
Собираясь в дорогу, Олег Николаевич заметил, что профессор беспрерывно к чему-то прислушивается.
— Тише, — вдруг прошептал Толмазов.
Крымов замер.
— Мне показалось, что я слышу отдаленный лай собаки… Вот уж поистине таинственная пещера, — проговорил профессор.
— И мне иногда слышится…
— Вот видите!
— Мы все время думаем о Косте, и потому нам так кажется. Ведь Костю трудно представить без его собаки.
— Возможно… — пробормотал профессор, закрывая глаза.
Однако в следующую минуту он быстро поднялся и свесил ноги с постели.
— Что случилось? — тревожно спросил Олег Николаевич.
— Иду с вами.
— Это невозможно, лежите!
— Нет, не могу валяться, когда дело идет о спасении человека. Чувствую себя не так уж плохо.
Увидев непреклонную решимость Толмазова, Крымов перестал возражать. Прихватив с собой яркие электрические фонари, веревки, топорики, они вылезли из люка и отправились на поиски.
Было решено еще раз тщательно обследовать часть грота, противоположную той, где был произведен взрыв: ведь тело Кости могла унести вода.
Несмотря на то, что профессор шел, превозмогая боль, они быстро достигли стены и углубились в одну из расщелин. Свет прожектора машины не проникал сюда. Приходилось идти, освещая дорогу электрическими фонарями.
Глухо раздавались шаги в узком каменном коридоре. Иногда ноги попадали в лужи, и тогда еще влажные стены отражали звонкий всплеск.
Свет упал на продолговатый белый предмет. Оказалось, что это небольшая рыба барахтается в мелкой лужице.
— Видите, совсем белая! Все живые существа в подземных озерах белые. Света тут нет, и окраска для организма становится ненужной. Они потеряли ее с течением времени, — проговорил Толмазов, наклонившись.
Как бы в подтверждение слов профессора, в этой же лужице показался плавающий червь длиною около пятидесяти сантиметров, тоже белый.
— Идемте! — заторопил Крымов.
— Не думайте, что я забыл о Косте, — проговорил Георгий Степанович, поравнявшись с Крымовым. — Присутствие этих существ говорит о том, что тут раньше протекала река. Следовательно, она могла унести тело Кости именно сюда…
Вскоре путники увидели впереди себя отвесную стену. Перед ней находился широкий колодец. Крымов ползком приблизился к краю. Свет его фонаря, скользнув по совершенно отвесной стене, потерялся в бесконечной глубине.
Впрочем, глубина колодца не была бесконечной. Где-то совсем далеко виднелся слабо фосфоресцирующий голубоватый свет. Олег Николаевич убедился в этом, погасив фонарь.
