буквально в считанные недели сползли по численности голосовавших за них до отметки 2-3% от численности избирателей их округов. Многие же из тех, кого старый парламент затюкивал, мешая даже выступать, сгоняя их с трибуны хохотом, свистом да улюлюканьем – неожиданно круто пошли вверх, набрав, по сравнению с первоначальным количеством, несколько сотен процентов голосов. Теперь, с отменой избирательных округов, голосовать и переголосовывать мог кто угодно за кого угодно – предела роста популярности парламентариев больше не существовало. Понятие 'избирательный округ' быстро теряло свой смысл, забывалось, исчезало из языка.
– Я подозревал, что 'глас народа' в большинстве случаев не может делать грубых ошибок,- удовлетворённо прикрыв веки, мечтательно сказал Абар.- Статистически народ всегда будет прав.- Рубанув рукой воздух, с удовольствием заявил он.- Или – почти всегда.- Немного поразмыслив, закончил свою мысль президент.- Но теперь – хвала Всевышнему – хотя бы в тех случаях, когда он, то есть народ, прав – мне уже не нужно, по крайней мере, применять свою власть.- Добавил он.- Что радует: пусть лучше ёё запас сохранится для использования в тех случаях, когда глас народа либо неприменим, либо просто ничего не решает… словом – я рад, что такую проблему, как борьба с парламентом, я могу теперь переложить на плечи общества.
– А если общество окажется, в большинстве своём, так же порочно и бездарно, как и большинство в старом парламенте?
– Во всякой иерархической системе, Анри… как и в отстойнике… наиболее крупные куски… всегда стремятся подняться наверх. Поэтому концентрация дерьма… наверху… при отсутствии какой-либо внешней силы, нормализующей ситуацию… всегда будет заметно выше, чем внизу. И, естественно, выше, чем в среднем по обществу…
– Согласен.- Почти смеясь, развёл руками я.
– Ну, а то, что мы делаем, позволит снизить концентрацию дерьма и наверху, ибо должно будет являться как раз той силой… внешней по отношению к процессу всплывания… которая и обеспечит контроль общества над этим процессом и даст ему возможность влиять на процесс всплывания так, как оно того желает… Дальнейшее уже будет зависеть от самого общества…
– Демократичная система?- Абар покачал головой: Нет, Анри. Это просто попытка дать народу право… без видимых усилий… упрощённо говоря, убирать неугодных правителей – и ставить угодных. Тем самым обеспечивая зависимость их от народа, чего не было ранее. Это – неплохая сила, нормализующая ситуацию с дерьмом. Это – неплохой тормоз для кретинов и негодяев, которые скоро начнут вовсю мимикрировать, более тонко и точно, чем сейчас, подстраиваясь под нормальных людей.
– И скоро всё снова станет на свои места?- Абар кивнул:
– Разумеется. Если только мы не успеем к тому времени поднять… уровень знаний и сообразительности… хотя бы большей части народа… на такую высоту, что… Короче – любая система власти есть соревнование – в силе, выносливости, хитрости, уме – тех, кто правит, и тех, кем правят. Кто победит? Да тот, кто сильнее, умнее, хитрее… и так далее. Алл сделал своё дело – по крайней мере, в этой области. Теперь… Всё зависит от системы образования… Успеет ли?
– Боюсь, что нет.- Покачав головой, вдруг неожиданно серьёзно сказал Алозан. Признаться, в тот момент меня поразила перемена, произошедшая вдруг в этом человеке – перемена, слишком очевидная даже за тот период, в течение которого я его знал: он стал как-то ответственнее, что ли… Складывалось такое впечатление, что весь его прошлый демонстративный цинизм был, по сути, простой бравадой – как бы вызовом обществу, поголовно грешащему цинизмом скрытым.- Видите ли… Дерьмо наверняка сумеет адаптироваться быстрее, чем вырастут те, кого воспитает ваша система образования. А потому… даже в случае её безошибочности… результат всё равно запоздает.- Абар кивнул: Верно, мол. Согласен.
– И какой же Вы видите выход?- Подняв внимательный взгляд на писаку, известного своей беспардонностью, спросил он. Тот, сначала, видимо, собравшись ответить нечто вроде 'А никакого. Выходы искать – не наше, а ваше дело', вдруг, встретившись с этим взглядом президента, смутился, и, потупя взор, выдохнул, вздохнув:
– Нам надо пахать, мужики. Нам. Особенно – телевизионщикам. Ибо именно мы и можем… и должны… заполнить эту паузу… какими-нибудь клоунскими репризами… чтоб зрители не разбежались.
– Умница.- Как-то особенно добродушно похвалил зардевшегося от такой неожиданности Алозана президент.- Прекрасно вы всё понимаете, ребята,- вздохнул, уже обращаясь ко всем нам, он.- Когда думать хотите и пытаетесь… Когда озабочены общей идеей, а не мыслями о хлебе насущном…
– Ну, покушать-то тоже иной раз не помешает…- Заметил Джакус.- Теперь, когда мы немножко накушались – так можно и об общей идее малость помыслить да потолковать… Мы ж не опорось у корыта, которая, нажравшись, либо спит, похрюкивая от удовольствия, либо корыто переворачивает, радостно визжа – мы ж homo, извиняюсь, sapiens'ы… И, как только брюхо набьём – так сразу мысли в голову и лезут. Всякие такие… разные…
– Вот именно: у всех – разные…- хмыкнул президент.
– Так ведь и homы-то – тоже разные…- резонно заметил Muzzy.- И, потом – говорят, что homы эти и различаются, прежде всего, тем, об чём они хлопотать начинают. После того, как брюха понабивают…
– Согласен…- Расхохотался Абар. И мне показалось, что в этой его непринуждённой весёлости, в этих, сверкающих в его глазах, искорках, проявилось нечто большее, чем просто радость от удачной шутки бородача. Может, это была радость лидера от понимания его идей, деяний, помыслов (замыслов) – соратниками – или, даже, пусть – случайными попутчиками, которыми мы, быть может, являлись? Кто знает…
Как я уже говорил, этой весной Аллен начал ввод в действие – пока частями – подсистемы прозрачной связи. Она охватывала пока лишь пункты общего доступа в городах да подключения крупных предприятий и полицейских участков; подсистема голосования, подсистема платежей по идентификационным карточкам да несколько шлюзов в обычную городскую телефонную сеть. Началось всё с того, что в стране была объявлена необходимость получения каждым идентификационной карточки. Карточка должна была иметь номер и, кроме того, ей можно было присвоить ещё и уникальное имя – примерно, как у нас автомобилю (ункарские автомобили имеют только номера – имена им присваивать считают тут незаконным). Всякий, кто хочет, чтобы на карточку было нанесено её персональное имя – должен сообщить об этом, заказав карточку с именем. Это можно было сделать в пунктах получения карточек – там, где раньше выдавали паспорта. В принципе, подразумевалось, что карточка заменит паспорт – на ней прямо при изготовлении наносилась фотография владельца, на обороте указывались все его данные. С лицевой стороны, кроме фотографии, указывался номер и могло указываться уникальное имя карточки. Зачем оно было нужно – не знаю. Наверное, затем же, зачем нужно имя автомобилю: для ублажения психиатрических притязаний хозяина. Реально почти десятая часть населения, заказывая карточки, заказывали и уникальные имена для них. Имён быстро не хватило, и в ход пошли названия типа 'Ассен321' или 'сундук325'. Всё это происходило, как я уже говорил, в полицейских подразделениях, которые раньше выдавали паспорта. Продумано это было неплохо – видимо, чувствовался столь культивируемый Аллом 'системный подход': люди приходили в отделение полиции с паспортом, чтобы заказать карточку и, если хотят – имя к ней. Отделение было оснащено сканером и компьютером с доступом к системе – здесь подсистема прозрачной связи уже работала, осуществляя доступ этих машин к обрабатывающим центрам единой базы данных населения. Данные паспортов вводились в систему, при этом мимоходом происходила сверка их с картотекой – полиция надеялась попутно отловить правленые и просто фальшивые паспорта, что и происходило время от времени. Фотография в паспорте сканировалась, после чего вносилась в систему для последующего нанесения на карточку. Если владелец хотел заменить несимпатичную ему физиономию в паспорте, то сканировалась другая, принесённая им, фотография. Если он хотел присвоить карточке имя – он называл его. После чего заказ карточки считался оформленным и в течение недели-двух надо было ждать его выполнения.
Для изготовления карточек была построена небольшая поточная линия. Пользуясь титулом летописца, я побывал и там – интересно ведь… Весь цикл производства карточки мне, правда, не показали – более того, мне показалось, что персонал сам не владеет полностью технологиями её производства: всё, что касалось
