«кирпичную пушку» новому губернатору Бравильянки – дону Фернану, маркизу де Кастельбро. Губернатор, даром что молодой, из павлинов-грандов, сроду не нюхавших пороху, оказался человеком с понятием.

– Картечь. Рассеяние по горизонтали. Фунтов восемнадцать, я полагаю?

– Так точно, восемнадцать фунтов! – отрапортовал Дорадо.

Надо же, а у маркиза-то глаз – алмаз!

– Восемнадцать фунтов картечи, – размышлял маркиз вслух. – На ста шагах роту выкосит под корень.

– Так точно, выкосит! Особенно ежели на улице, а не в чистом поле.

– Очень хорошо. Отмыть, почистить, привести в порядок. Произвести испытательный выстрел – и установить напротив городских ворот. Назначаю вас старшим расчета. Позицию определите сами. Людей в расчет подберете сами. Все – сами, ясно? Справитесь?

– Так точно, ваше сиятельство!

С этого момента, еще вчера полоумный старик, Энрике Дорадо вновь стал супериор-канониром – старшим расчета «кирпичной пушки». После пробного выстрела, когда восемнадцать фунтов картечи посекли вдребезги оливковый сад на западной окраине Бравильянки – не жалко! все равно под порубку определили! – над «кирпичной пушкой» больше никто не смеялся. И рубить оливы не пришлось – знай собирай готовые дрова да щепу. Сарай? Черт с ним, с сараем! Развалюха-развалюхой, туда ему и дорога! И забору тоже…

Сейчас «кирпичная пушка» притаилась в тени трехэтажного доходного дома Сальгадо и нацелилась на ворота. Забавная уродка, она ждала своего звездного часа и дождалась.

Жаль только, расчет не дождался.

Медленно оседала пыль над доходным домом Сальгадо. Было три этажа – осталось два, и то неполных. Кругом валялись обломки белого сонтийского камня. Под завалами лежали люди. Мертвые люди, весь расчет «кирпичной пушки» в полном составе. Вяло дымился фитиль на длинном древке. Рядом шевелилась, вздрагивала груда обломков. Трудно, как во сне, прилагая титанические усилия, тянулся к фитилю супериор-канонир Дорадо. Грязные, иссеченные крошкой пальцы скребли землю. Какая-то пядь до держака. Пядь, не больше. Ну же! А потом еще надо будет встать.

Встать…

В дверном проеме изувеченного дома возник призрак. Пыль в растрепавшихся волосах, пятна копоти на лице – война превратила молодую женщину в старуху-нищенку, взвалила на плечи три десятка лишних лет. Как она выжила в этом аду? Бог весть… Простоволосая, в испачканном, разорванном на боку платье, женщина стояла в дверях. Пустой взгляд, застывшее лицо. Похоже, несчастная не могла поверить, что жива. Напротив женщины, в двух шагах от пушки, жила своей жизнью – умирала своей смертью? – груда обломков. Женщина моргнула, с трудом сфокусировала взгляд и пошла вперед на негнущихся ногах. Когда она начала разбирать каменную могилу, руки ее мелко дрожали.

– Фитиль… – прохрипел старик. – Пушка…

Приближался, нарастал грохот копыт. Со стен били редкие одиночные выстрелы. Вот драгуны перед воротами, которых больше нет. Вот – в воротах, которых больше нет.

– Фитиль, – повторила женщина. – Пушка.

Она смотрела на драгун. Всадники были уже в Бравильянке, по эту сторону городских стен. Шагов сто, не больше.

– Да, – сказала женщина.

Она склонилась перед захватчиками в земном поклоне. Когда женщина выпрямилась, в руке она держала дымящийся фитиль.

– Вот, – сказала женщина.

Не колеблясь ни мгновения, она ткнула фитилем в запальное отверстие. Ее рука больше не дрожала.

«Кирпичная пушка» ахнула так, что если в ближайших кварталах и оставались еще целые стекла – сейчас они вылетели. Ослепительный сноп пламени. Звон в ушах. Дым. Плотный рой свинцовых шершней вынырнул из дыма, ударил вдоль по улице, вымел ее начисто – от развалин дома Сальгадо до ворот, которых… Да, конечно. Хватит о воротах.

Крику было немного: со ста шагов картечь разила наповал.

Женщина улыбнулась. Женщина рассмеялась. Женщина начала хохотать. Словно зритель на одной из тех уморительных комедий, что так хорошо удаются Луису Пералю, она хохотала, вынимая тяжелый артиллерийский тесак из пальцев мертвеца. Хохотала, идя к кровавой груде тел. Хохот прекратился лишь тогда, когда драгуны, оставшиеся в живых лишь потому, что не успели войти в трижды проклятую Бравильянку, развернули коней прочь и ударились в галоп.

Женщина обернулась.

За ней живой стеной стояли вооруженные бравильянцы.

* * *

– К вам парламентер, ваше сиятельство.

– Впустите.

Дону Фернану стоило труда подняться из кресла. Требовательная донья Контузия давала себя знать. Бомба разорвалась в трех шагах, от осколков

Вы читаете Ангелы Ойкумены
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату