Для победы над кровавым врагом этого хватало.
Еще день ехали где по дорогам, где напрямую через лес, я видел, как все больше настораживается Понсоменер, наконец он сказал непривычно мрачным голосом:
– Они повсюду. Спереди, сзади, по бокам. И хотя это отдельные группки и отряды, но проскользнуть между ними не получится.
– Не стоят на месте?
– В разъездах по три всадника, – сказал он. – Я могу всех троих сбросить на землю. Стрел у меня еще хватает.
– Похоже, придется выезжать из леса? – спросил Фицрой. – А дальше что, мчаться со всех ног через равнину? Надеясь, что каким-то чудом нас не увидят?
– Чудес не бывает, – сказал я.
– Тогда что?
Ответить я не успел, Понсоменер сказал быстрым шепотом:
– В нашу сторону двигается целый отряд!..
– Уходим, – велел Фицрой гордым голосом и стиснул в руках принцессу. – А там видно будет!
– Какой глубокомысленный план, – проворчал Рундельштотт. – Учитывающий все возможности, многоходовый…
Я ухватил его коня за повод и пустил своего в галоп следом за Фицроевым.
Так продирались почти до ночи, Рундельштотт, как и Понсоменер, становился все мрачнее, наконец произнес мертвым голосом:
– Похоже, нас загнали, как дичь. У нас выбор: сдаться или же…
Фицрой сказал быстро:
– Я предпочитаю «или»! Это значит драться?
Рундельштотт покачал головой:
– Нет, хуже. Видишь, как дорога свернула круто и пошла по опушке?.. А вторая пошла в другую сторону, обходя лес слева?..
Фицрой вздрогнул.
– Это что же… Лес Утопленников?
Рундельштотт кивнул.
– Не останавливайтесь, не останавливайтесь!..
Фицрой в самом деле начал было придерживать коня, готовый вступить в схватку, а там не важно, мертвые сраму не имут, но я сказал резко:
– Быстрее!.. Лучше нас сожрут чудовища, чем поймают уламры. Фицрой! Меч в ножны.
Фицрой убрал меч, ответил хмуро:
– Ты прав. Уламры не получат удовольствия захватить нас в плен. Это главное.
– Зато жабы, – пробормотал Рундельштотт.
Фицрой нервно дернулся.
– При чем здесь жабы?
– В том лесу, – пояснил Рундельштотт, – жабы размером с овец. Хорошо, что любят собираться в стайки… Как поют, как поют!
Фицрой остановился как вкопанный. Лицо его начало бледнеть.
– Может быть, – сказал он неуверенно, – лучше дать бой? Отступать как-то не совсем красиво.
– Вперед, – велел я страшным голосом. – Что жабы?.. Ты в них влюбишься!.. А если еще и перецелуешь… Вторую принцессу можно отдать Понсоменеру.
Понсоменер вздрогнул всем телом.
– Нет уж… с жабами я хоть знаю, что делать.
– Что? – спросил Рундельштотт.
– Их надувать можно, – объяснил Понсоменер. – А попробуйте такое с принцессой!
Я покосился на его серьезное лицо, Понсоменер все-таки постепенно меняется, что бы ни говорил о застывших попадателях под свет трех лун или зеленого солнца. Может, и неуклюжий пока что юмор, но все-таки, все-таки…
Лес приблизился, деревья расступились, мы пустили коней по едва заметной звериной тропке с настороженностью, но пока ничего не случается, я начал поторапливать, наше спасение, как и у зайцев, в скорости.
Долгое время ничего не случалось, лес как лес, ничего таинственного, Понсоменер начал поглядывать на меня с вопросом в глазах, я кивнул.
– Ладно, привал на чуть-чуть. Покормим коней, сами перекусим… Но недолго!
Понсоменер отыскал красивую поляну с приникшей к земле мелкой травкой, тут же начал собирать хворост, аристократы хреновы, не могут сухим пайком обойтись, костер им надобен, даже хлеб поджаривают, гренки подавай…
