— Вот почему для тебя оказалось таким сюрпризом то, что Небыляндия может находиться в Подмире, — догадался Джек. — Ты ведь никогда не попадала туда другой дорогой, верно?
Эвин покачала головой:
— Это было одно из правил Питера. Он бы не позволил людям со стороны узнать путь в Небыляндию — а я как раз была посторонней. Я не возвращалась туда много лет, но наверное, шкаф Джейми по-прежнему стоит у него дома.
— Так и есть! Я видел его своими глазами. Вот замечательная новость, — воскликнул Джек и захлопал в ладоши. — Если нам удастся вернуться в Лондон, мы можем просто войти в шкаф дома у Барри, и нас перенест в Подмир. Не придется сюда возвращаться.
И снова Эвин покачала головой:
— Не пойдет. Когда Джейми ушел, не только я почувствовала, что меня предали. Питер сохранил шкаф, но запер его, чтобы никто не мог им воспользоваться.
— Но именно он отправил девочку найти Хранителя, — возразил Берт. — Почему он просто не дал ей пройти через шкаф?
— Есть только одна причина, — мрачно сказала Эвин. — Потому что ему не позволили.
На другом конце корабля Джон и Чарльз сидели и при свете масляных ламп просматривали копии «Географики» Туммлера в поисках хоть малейшего намека на полезную информацию, но тщетно.
Джон швырнул свою книгу и пинком отправил ее через всю палубу — и тут же пожалел об этом, поднял бедный том и протер рукавом рубашки.
— Нельзя сердиться на Туммлера, — сказал он Чарльзу, который сидел на поломанных перилах и внимательно смотрел на друга. — Естественно, нельзя же требовать от него, чтобы он включил в свою книгу каждую строчку из «Географики». Довольно и того, что он вспомнил столько деталей. Но нам это все равно не поможет. Только не эта книга.
Чарльз кивнул и откусил от яблока, нашедшегося в корабельных запасах.
— Ты, возможно, прав насчет «Географики» Туммлера. И Эвин была права — она не столько полезна, сколько интересна. Ты заметил, на одном из разворотов он поместил такое тщательное описание, что остался только маленький кусочек настоящей карты? И я даже не понял, сколько рецептов ему удалось всунуть в текст. Предприимчивый он малый, друг наш барсук.
— Все никак не могу отделаться от мысли, что это моя вина, — сказал Джон. — Я же теперь профессор. Педагог. У меня хорошее образование. И я один из немногих, кто может использовать «Воображаемую Географику» — но даже не смог за ней уследить, когда надо было.
— Ну, выше нос, старина, — подбодрил Чарльз. — Как я слышал, тот малый, Эйнштейн, переосмысливает законы вселенной, но не может посчитать сдачу на рынке. Может, это твоя цена за то, что кое в чем ты самый лучший.
— От тебя помощи... — мрачно сказал Джон.
Пока они были заняты разговором, небо плавно меняло цвет от ночной черноты до серого кобальта рассвета. Ода за другой звезды тускнели за исключением яркой точки, висящей низко на западном горизонте.
— Ну, хоть это радует, — заметил Джон, указывая на одинокую звезду. — Одна из самых ранних моих историй была об утренней звезде и древнем мифе.
Когда я был студентом, то прочитал англо-саксонскую поэму об ангеле Эаренделе. Она настолько сильно впечатлила меня, так вдохновила и как аллегория, и как буквальное воплощение света веры, что я изучал ее больше года. Я был в полной уверенности, что обнаружил Ур-миф[30] — одну из изначальных историй мира.
Эарендел, или Орентел, как его называли в старой исландской верии этой истории, был моряком, чей удел — вечное плавание в туманных водах зачарованного архипелага, — продолжал Джон. — Я упомянул звезду в качестве возлюбленной, что вывела его из тьмы на небеса. И поэма, которая у меня получилась в итоге, стала основой всей моей мифологии.
— И началом твоего обучения в качестве будущего Хранителя, — сказал Берт, который вместе с Эвин и Джеком подошел послушать историю Джона. — Мы со Стелланом обратили на тебя внимание в первую очередь из-за «Путешествия Эарендела»[31].
— Я этого не знал, — ответил Джон, все еще разглядывая утреннюю звезду. — Интересное предзнаменование того, что за этим последовало, не находишь?
— Может, даже больше, чем ты думаешь, — сказал Чарльз, который тоже встал со своего места и оперся на поручни рядом с Джоном. — Гляди, — продолжал он, взволнованно указав вперед. — Твоя утренняя звезда летит в нашу сторону.
Чарльз был прав. Точка света, казавшаяся звездой, становилась все ярче и двигалась она не по прямой, а металась из стороны в сторону.
— Слишком сильно она дергается для звезды, — заметил Джек.
— Не дергается, — ответил Берт со слезами на глазах. — Она следует за сигналом.
Внезапно звезда пошла на снижение и стала отчетливо видна на фоне солнечного гребня. Все дружно затаили дыхание, когда поняли, что звезда Джона летела на
