И Лучезар, несмотря на все угрозы, не стал меня топить. Вероятно, потому, что не хотел сам отправляться на костер. Или, может, еще планировал нападение. Что ж, ко второму этапу нашей войны я буду готова!
Поддавшись внезапному порыву, принесенному, казалось, с легким летним ветерком, я вдруг приподнялась и чмокнула Велимира в щеку, очень надеясь, что Цветана не смотрит в окно! Иначе нам обоим устроили бы преждевременную отставку по инвалидности.
Он несколько секунд смотрел, будто бы изучая с ног до головы. И когда я уже решилась рвануть в дирижабль, чтобы там себя обругать, вдруг почувствовала, как его рука притягивает меня ближе, а губы касаются моих уже в настоящем поцелуе.
Коротком, правда. Всего лишь касание, от которого сердце пустилось в пляс.
— Идешь? — Он невозмутимо двинулся к лестнице и даже подал мне руку.
Что это со мной? Я краснею? И рука дрожит, когда принимаю помощь, а, поднимаясь, думаю лишь о том, как бы не упасть с высоких каблуков? Похоже, Варя в первый наш вечер на практике говорила именно об этом.
Когда дирижабль взлетел, я уже пила чай в компании Цветаны и отчаянно надеялась, что краска с моего лица сошла. Велимир, само собой, был невозмутим.
ГЛАВА 10
Профессиональный праздник инквизитора
Варя тихонько хихикала, перечитывая рецепт, оставленный Сашей. Я не знала, что подруге казалось смешным в десяти строчках, в общем-то, общеизвестных и простых. Не знала я и того, зачем вызвалась готовить этот злосчастный пирог, в то время как Саша, Горяна и Чаруня отправились по магазинам. Сначала, конечно, сыграли роль желание поспать и видимая легкость поручения: по магазинам я ходить не очень любила, главным образом потому, что никогда не имела для этого достаточно денег. Потом, когда Варя задумчиво открыла книгу и принялась читать список ингредиентов, я поняла, что уж лучше бы пошла с девчонками по магазинам. Я любила готовить, но этот процесс, как оказалось, болезненно напоминал о доме, о тех временах, когда мать готовила ее именинный пирог. Варя, конечно, не знала ничего о моих печалях, а потому радостно щебетала, в предвкушении праздника.
День Инквизиции… праздник, по сути, абсолютно дурацкий и никому не нужный. Инквизиторы в большинстве своем не любят устраивать шумные гульбища. Но, повинуясь традиции, каждый год в этот день, в Инквизиции был выходной, отовсюду слышались благодарственные речи, гремели торжественные марши, а Князь награждал лучших.
Я не помнила, кому принадлежала идея поздравить Велимира, которого должны были награждать особенно почетно. Кажется, Саше… добрая, веселая девочка относилась к руководителю лучше, чем остальные. Ее энтузиазму можно было только позавидовать: все организовала, придумала, почти в одиночку распланировала, а нам лишь оставалось выполнять несложные указания.
— Ты яйца разбивать умеешь? — снова хихикнула Варя.
— Смотря кому, — буркнула я, собирая волосы в хвост. — Зачем ему наш пирог, а? Ему есть нечего, что ли?
— Зануда ты. Это знак внимания, это поздравление от нас, учениц.
— Мы практикантки.
— Но ты же не отрицаешь, что Велимир в последнее время неплохо нас гоняет?
С этим спорить было бессмысленно. Глава Инквизиции, с тех пор как уехал Лучезар, уделял нам куда больше внимания, нежели ранее. Мы постоянно тренировались, сидели на оперативках, помогали в несложных операциях, принимали заявки, сопровождали Велимира на официальные мероприятия, работали с документами и вещественными доказательствами. Даже Цветана не могла придраться к Велимировой манере ведения практики; она была весьма довольна нашими успехами и, кажется, намеревалась поднять стипендию.
Я по-прежнему работала секретарем, получала неплохие деньги и радовалась, что зимой сумею избежать вечных простуд, купив нормальное теплое пальто.
Отблагодарить Велимира стоило… пускай и пирогом, который мы собирались испечь.
— Хорошо, что там первое? Сахар и яйца? — вздохнула я.
Варя кивнула, проверив рецепт.
— Может, на кухню пойдем?
— Давай здесь все смешаем, а потом пойдем? — подумав, ответила я. — А то сбежится все общежитие, не отобьемся.
— Согласна. Тебе Лучезар писал?
