Моана сохраняла сосредоточенную неподвижность. Она не знала, что именно задумал Первый, но магия разума могла уловить начало запуска заклинания, каким бы оно ни было.
Дальше события пошли одновременно и не вполне так, как задумывали люди.
Позже никто так и не смог догадаться, как один из академиков в группе «вихря» заметил снизившийся штурмовик. Я предположил, что летательный аппарат углядели периферическим зрением. Сарат стоял за то, что кто-то из сильных воздушников (а такие были) почувствовал сигнал от изменения потоков воздуха. Тарек выдвинул мнение, что один из магов услышал шум движков. Как бы то ни было: заметил.
Рефлексы боевого мага сработали безукоризненно. Маг вскинул правую руку, предупреждая товарищей, и одновременно наперехват летательному аппарату взлетело «Ледяное копье». По крайней мере, так подумал бортмаг, крикнувший:
– Лед! Право пять, потом снова на курс.
Сарат почти угадал.
Моана не глядя рванула за руку подскочившего Хассана, подтянула его к себе и тут же почувствовала возрастание плотности потоков магии разума. Ее другая рука нажала на руну. Телепортация прошла почти штатно – на расстояние метров тридцать от смоленого корпуса «дракона», только что в воздух, а не в воду.
Первый Академик так и не поглядел на корму. Он нанес страшный по силе удар «Черным пятном» вокруг себя.
Спецкурс магии смерти читают магистрам. Вот поэтому любой маг этого ранга и выше знает, что от нее защититься можно, хотя щитов в строгом смысле слова нет: можно лишь перебить силой силу. Первый же был сильнейшим. Вот почему на борту «дракона» никто не выжил, за исключением самого Первого. Моана с Хассаном в счет не шли: их на борту уже не было.
Уже падая в воду, высокопочтенная нажала на другую руну на оправе. При этом один железный кубик телепортировался в другой, вделанный в якобы целый крашеный кусок древесины. По расчетам тротиловый эквивалент взрыва составлял пятьдесят килограмм. Наверное, примерно столько и вышло. Но Первый предусмотрел нечто в этом роде. Его расчет оказался почти верен.
Готхар резким движением дал полный газ двигателям поворота. Те отозвались повышенным тоном воя. Маневр увел машину от предполагаемого курса ледяного тарана. Но летчик не знал о существовании «Ледяных брызг». А Сарат не знал, что в Академии это заклинание известно. Благодаря повороту самолет почти полностью избежал проблескивающего под неярким солнцем роя осколков. Но небольшая их часть нашла цель. Удары по обшивке случились почти одновременно. Тут же раздались короткое ругательство, хриплый шепот, а самолет клюнул носом, одновременно валясь на правый борт. В фюзеляже возникла мелкая, противная дрожь.
– Экипаж, доложить о потерях и повреждениях!
– Три дыры в обшивке, мне в живот влетело! Похоже, главной оправе попало!
– В ноге дырка! Оправу рации покорежило, рядом стрингер[4] погнуло. В хвостовом оперении дырища!
Тренировки летного состава не прошли напрасно. Оставшийся невредимым пилот двинул не глядя сектора? газа. Машина выпрямилась, но вибрация осталась. Бортмаг, получивший проникающее ранение в живот, мгновенно наложил все нужные конструкты на себя и обернулся к стрелку. Тот, морщась, уже перетягивал бедро взятым из аптечки жгутом.
– Правильно наложил, Вахан… так, кость задета… не повезло тебе, недельки с две проваляешься… сейчас сниму боль… – бормотал под нос Сарат, создавая не слишком качественные (с точки зрения доктора магии жизни) конструкты. Как только те встали на места, маг выпрямился и бросил обеспокоенный взгляд в иллюминатор. Поверхность океана была видна очень плохо. Не то что жены – и корабля видно не было. Зато вдалеке – не меньше тридцати миль – показался идущий полным ходом еще один корабль. На таком расстоянии даже в бинокль только и можно было определить, что не «дракон».
Моана тоже была занята. Ударная волна контузила Хассана; летящие щепки продырявили его в нескольких местах. Но щит самой госпожи сработал штатно, и мысленно она вознесла благодарность Пресветлым и командиру. На несколько минут пришлось сосредоточиться на лечении. Но потом высокопочтенная быстро просканировала окрестности магией разума. Результат успокоил. Теперь ей оставалось лишь дождаться спасения от самолета, который был вроде как недалеко.
Щит Первого академика также сработал расчетным образом. Ни один осколок не мог его пробить. Именно на это и были настроены Неуничтожимые кристаллы. Командующий не получил даже царапины, его лишь снесло за борт. Но от контузии щит не спасал. В результате Первый просто захлебнулся.
Готхар положил машину на борт, описывая круг. «Дракон», как ни удивительно, все еще держался на воде, хотя от палубного настила мало что осталось. Все трое членов экипажа вглядывались, а Сарат еще и проглядывал потоки водной магии – пока что без успеха, слишком много помех.
– Вот она! Вижу красное!
– Не она – они. Двое.
– Снижаюсь.
– Сарат, давай я с лебедкой…
– С твоей раной не стоит. Моя жена изругает.
