– Да пребудет с нами любовь великого бога Иисуса Христа, да одарит он нас своею мудростью и своею силой.
– Слава Иисусу! – бросив все дела, торопливо перекрестились воины.
– Давайте укладываться, – решила девушка, расстегивая плащ. – Забирайтесь ко мне под накидку. В здешних местах нельзя спать в одиночку. К утру околеешь.
Разумеется, чародейка сильно рисковала. Однако за ночь и день молодые ребята так вымотались, что даже не попытались приставать – сразу провалились в сон. Отчего поутру выглядели весьма смущенными.
– Не рассиживайтесь, второй такой ночи не случится, – не удержалась от ехидства Митаюки-нэ, набрасывая обратно на плечи свой драгоценный меховой плащ. – Пора возвращаться в теплые земли.
Путники перекусили копченым мясом, запили его чистой, чуть горьковатой водой, отстоявшейся в лужах в сотне шагов от моря, и снова спустили лодку на воду.
Чародейка не спросила, где именно обустроилась Устинья, понадеявшись на свои способности. Но то, что она увидела – превзошло все ожидания. Трудно ошибиться, если после многочасового пути вдоль темного мертвого берега впереди вдруг открывается ослепительно-зеленая, как сверкающий на солнце изумруд, поющая птицами и усыпанная медовыми цветами роща.
– Ищите протоку, – скомандовала Митаюки. – Нам нужно туда!
Топи Драконьих болот подступали к морю почти вплотную. Поэтому узенький ручеек, прорезавший колышащийся ковер желтого роголистника, оказался настолько глубоким, что весла не доставали дна. Челнок прошел по нему без особого труда – сперва через мертвые травы, потом через жухлые, затем через зеленые и, наконец, через цветущие. Свежий морской воздух сменился сладковато-пряными ароматами, словно путники погрузились в столь любимый русскими сбитень, и лодка вошла под кроны деревьев.
Попав на сушу, ручей моментально обмелел. Ямгава и Нявасяд выпрыгнули наружу, чтобы уменьшить осадку, повели лодку за борта. Но она все равно то и дело шаркала дном по песчаному руслу.
– Митаюки!!! – замахала с берега одетая в замшевую кухлянку женщина.
– Ус-нэ! – Чародейка выпрыгнула в воду, пробежала несколько шагов и обняла свою близкую подругу. – Милая моя Ус-нэ! Как давно я тебя не видела!
– Митаюки, родная моя, хорошая, как я по тебе соскучилась!
Объятия были крепкими и искренними, честными. Ведь чародейка действительно любила казачку, ценила ее отношение. Именно Устинья первая учила ее русскому языку, первая рассказала о русских обычаях, всегда поддерживала рабыню и помогала. Митаюки была очень благодарна этой белокожей красавице и отправила на смерть не из ненависти, а только по большой необходимости.
Но Ус-нэ выжила, и это было прекрасно!
– А ты изменилась, Ми, – отступив, осмотрела бывшую наложницу казачка. – Не узнать. Возмужала, похорошела. Окрепла. Настоящая боярыня.
– Ты тоже, милая подруга, стала совсем иной, – развела руками черная ведьма, оглядывая высокую белокожую женщину, волосы которой сплетались в россыпь косичек, скрепленных костяшками и палочками, на плечах лежала замечательно выделанная замшевая куртка с рядами кожаной бахромы на высокой груди, на боках и рукавах. На широких бедрах ремень скреплял куртку со штанами из мягкой темной кожи, внизу превращавшимися в сапоги. – Как интересно шутит с нами судьба, прекрасная Ус-нэ. Когда мы встретились, ты была русской христианкой, мечтающей о смерти, а я глупой язычницей с теми же желаниями. Прошла всего пара лет, и теперь я стала искренней христианкой, чтящей превыше всего Иисуса Христа, одетой в русские одежды и соблюдающей русские обычаи, а ты обратилась в могучую языческую чародейку, возрождающую жизнь, обликом и поведением неотличимую от родовитой сир-тя…
– Ну, какая из меня чародейка, Ми? – рассмеялась бывшая казачка, беря подругу за руки. – Просто я иногда прошу небеса, и тогда идет дождь или меняется ветер. Я желаю людям добра, и они выздоравливают. Иногда ухожу в черные земли, и тогда там снова начинает расти трава и туда приходят звери. Но это происходит само собой, я не колдую, не ворожу. А это, – она небрежно подбросила пальцем левые косички, – просто для памяти. Вот сие – это важенка просила по весне на поля южные приплыть, это – синий песец звал в чащу за озером, а это – чтобы про дожди на будущей неделе не забыть.
Митаюки-нэ, цокая языком, покачала головой. Белая иноземка даже не понимала, что получать желаемое по простой просьбе, без обрядов, амулетов и жертвоприношений – это и есть высшее мастерство чародея, недостижимое большинству колдунов даже в Верховном Седэе! А амулетам в волосах, которые помогали Ус-нэ вспоминать важные поручения, – им все ведьмы тупо и бездумно подражали, следуя примеру легендарных прародительниц. Казачка стала первой, известной Митаюки-нэ, ведуньей, получающей от них реальную пользу.
– Ты только просишь, Ус-нэ? – осторожно уточнила темная ведьма. – Твои друзья не рассказывают тебе о будущем, о былом, о том, что творится в далеких краях?
– Сказывают, – согласилась белая целительница. – Как погода завтра переменится али какие звери появятся, где какие травы цветут, куда птицы кочуют.
– А на год? Ты можешь проведать, что произойдет через год или два?
