еще десятерых – и ее личная армия вырастет до тысячи бойцов! А с тысячей можно легко завоевать любой город.
После этого Митаюки сможет не особенно беспокоиться о казачьих чувствах. В обычных походах все воины будут действовать вместе. Там же, где иноземцев что-то станет смущать, она обойдется своими силами.
– Ступай, друг мой, – отпустила она бывшего шамана. – Тебе нужно найти чистую одежду, дабы переодеться после бани. Оттуда вместе с казаками вернешься уже в свои новые покои. У тебя в запасе примерно час.
– Слушаю, госпожа, – поклонился Нахнат-хайд и поспешил к лагерю.
Итак, проводила его взглядом Митаюки, теперь у нее будет еще один голос в стихийно сложившемся совете казаков и вождей и преданный лично ей ратный отряд. Неплохо, совсем неплохо. Вот так, шажок за шажком, и выстраивается прочная неоспоримая власть.
Хозяйка северного Ямала отправилась в острог, чтобы еще немного посидеть рядом с вернувшимся мужем, потом проводила его до бани, еще раз наскоро убедилась, что все в порядке…
– Вода, веники, квас и финики. Пиво, рыба… – Юная ведьма удовлетворенно кивнула: – Мяса и браги нет, но я распоряжусь, чуть позднее донесут. Отдыхайте, добры молодцы, легкого вам пара.
Хозяйственная чародейка отступила, оставляя мужчин одних.
В компании она мылась только со своим Матвеем и ни с кем более. Даже без служанок. Из-за этого по острогу ползли слухи, что атаманша с домовыми- банниками развлекается. Митаюки о слухах знала, но не пресекала. Меньше понимают – больше опасаются. Так что пускай.
Про мужские желания она тоже знала неплохо и потому, выждав время, отправила в баню с дополнительными угощениями пять смазливых невольниц. Пусть воины отдохнут от души – заслужили.
Тем временем правительница хлопотала с вечерним пиром, каковой тоже требовал внимания. Для вождей – столы накрыть, для всех прочих – места удобные приготовить, угощение разнести, более-менее справедливо распределить. Ведь близко слишком расставить – передавят друг друга, до мяса и браги добираясь, далеко – не общий пир выйдет, а так, междусобойчики. И чтобы у всех подолгу что-то из угощения оставалось. А то ведь полезут к соседям «добавить» – вот тебе и ссора. Попытаются спьяну защитить – дело кончится дракой…
Над острогом промелькнула тень, пошла на круг. Тут же ударило било, закричали мужчины и женщины:
– Дракон! Летучий дракон! Вса-адник!
Воины быстро расхватали копья и топорики, готовясь к встрече незваного гостя. Кто-то закричал, что нужно звать казаков с их огненными палками.
– Иноземцев не тревожить!!! – во весь голос потребовала Митаюки. – Не видите разве, он один! Управимся. Молитесь лучше. Пусть любовь Иисуса Христа защитит ваши души!
Она не чувствовала в небесном колдуне враждебности – только тревожность. Гость не пытался овладеть волей столпившихся внизу простолюдинов, при нем не видно было ни единого копья. Похоже, упрямо кружась, он просто искал место для посадки.
– Кто там перед мостом собрался? – встав в воротах, спросила чародейка. – Разойдитесь в стороны. Дайте мне дорогу до реки! Двадцать шагов шириной! Немедля!
Приказ хозяйки заставил воинов и служанок расступиться. Небесный колдун, правильно приняв приглашение, снизился. Его дракон широко раскрыл и чуть приподнял крылья, гася скорость, и ловко плюхнулся на дорогу в десятке шагов перед мостом. Сидящий на загривке зверя пожилой колдун в темной тунике и с огромным золотым диском на груди, опоясанный одним лишь бронзовым ножом, однако с богатой резной рукоятью и такими же костяными накладками на ножнах, потрепал дракона по шее и громко потребовал:
– Позовите Енко Малныче!
– Тебя никогда не учили вежливости, сир-тя? – нахмурилась служительница смерти. – Хозяину дома надобно поклониться, поздороваться, о себе рассказать, о событиях последних и лишь опосля о делах спрашивать.
У гостя зашевелились крылья носа, и Митаюки ощутила, как нефритовый нагрудный крестик похолодел, а в голове появились нехороший холодок, подташнивание и сонливость, как это бывает, когда кто-то пытается влезть человеку в разум, завладеть сознанием; по телу пробежали мурашки, что тоже верный признак колдовского нападения. Гость резко дернул подбородком, поморщился – похоже, ответное воздействие амулета ему не понравилось. Митаюки-нэ вскинула руку.
Все, что должен был теперь чувствовать небесный всадник – так это ее готовность отдать приказ о казни зарвавшегося хама. Воинов вокруг стояло изрядно, робости они не ощущали. Ощущали желание пустить в дело метательные палицы, топорики и копья.
– Кто ты таков и что тебе надобно в моей твердыне? – жестко спросила темная ведьма.
– Мое имя Падан-хорт, я принес послание для Енко Малныче от всемудрого Тадэбя-няра, – недовольно признался колдун. – Позовите его ко мне!
– Что за послание?
– Не твое дело, глупая баба! – Гонец повернул дракона, тот раскинул крылья, сделал несколько подскоков и, громко хлопая перепонками, начал набирать высоту.
Похоже, Падан-хорт все же нащупал нужный ответ в разуме кого-то из людей и понял, что проклинаемого Великим Седэем бродяги сейчас в остроге
