– Кроме президента янки у нас другого нет, Док, – напомнил Мастерсон.
– Вот когда Территория Тумстоун станет штатом, тогда признаю его своим президентом.
– Ты участвовал в Гражданской войне? – спросил один из клиентов в баре.
– Мне тогда было девять лет от роду, – отозвался Холидей. – Сам как думаешь?
– Прости. Я только спросил.
– Черт с тобой, – ответил Холидей. – На сколько я выгляжу?
– На все восемьдесят, – сказал Мастерсон. – Уайетт, отчего ты не сводишь меня к Эдисону и этому Бантлайну? Я приехал защищать их, так что неплохо было узнать, где они живут и как выглядят.
– Ну так идем, – позвал Эрп, направляясь к двери.
– Не возражаете, если я тут посижу? – в утвердительном тоне спросил Холидей.
– Конечно, виски Уайетта в твоем распоряжении, – ответил Мастерсон. – Вернемся, когда ты опьянеешь и будешь готов проиграть нам в покер.
Когда они ушли, Холидей заказал бутылку виски и закурил сигару. Попросил у бармена колоду карт и следующий час провел за пасьянсом и выпивкой. Наконец, Эрп с Мастерсоном вернулись.
– Полагаю, знакомство тебя сильно просветило, – сказал Холидей.
– Не то слово, – ответил Мастерсон. – Эдисон получает всю славу, однако Бантлайн – даже если бы не изобрел ничего, кроме нательной брони, – уже вошел бы в историю. Он изготовил кирасу из сверхпрочной латуни, которая весит от силы пять фунтов, и в ней, смею тебя заверить, ни за что не получишь пулю в живот или сердце.
– В следующий раз, как станешь мне докучать, я выстрелю тебе в голову, – пообещал Холидей и залпом осушил стакан.
– Мне надо снять номер и отнести багаж в отель «Силверстрайк» на Сэффорд-стрит, – сказал Мастерсон. – Кстати, я весь день ничего не ел, так что буду рад перехватить поздний обед или ранний ужин. Потом, думаю, наведаюсь в лагерь Джеронимо и переговорю с ним.
– Ты знаешь его лично? – удивился Холидей.
– Лично – нет, но если хотим защитить Эдисона, хорошо бы выяснить, не Джеронимо ли стоит за покушением, которое стоило Эдисону руки.
– Я с тобой, – вызвался Эрп. – Поедем на лошадях. Апачи эти новые дилижансы Неда не жалуют.
– Не глупи, Уайетт, – осадил его Холидей. – Если за покушением стоит Джеронимо, законнику он в этом ни за что не признается. С тобой, – обратился он к Мастерсону, – отправлюсь я.
– Ты не обязан, Док, – ответил Мастерсон. – Я и один могу съездить.
– Негоже многообещающему журналисту пропадать в расцвете сил, – напомнил Холидей. – Я пригляжу за тобой.
– Я не младше тебя, – ответил Мастерсон.
– Может и так, но мои силы увяли давным-давно. Кстати, – добавил дантист, – остаются семь или восемь владельцев салунов, которые – случись что со мной, – с горя застрелятся, поэтому и ты за мной приглядывай.
– Хорошо, – сдался Мастерсон, поднимаясь из-за стола. У самых дверей салуна он остановился и, обернувшись, спросил у Холидея: – Смысла тянуть с визитом к Джеронимо нет. Встретимся здесь, в девять вечера?
– В девять начнется игра, – ответил Холидей.
– Тогда завтра, на рассвете.
– Я уже давно не встаю на рассвете, – признался Холидей. – Поедем, когда я проснусь.
– И во сколько мне тебя ждать? – спросил Мастерсон.
– Успеешь обед переварить, – с веселой улыбкой подсказал Эрп.
6
Кейт оказалась куда ненасытней, чем обычно, а Холидей – куда более охочим до выпивки. В итоге встал он только в три пополудни и отправился в «Ориентал», где его дожидался Мастерсон. Вдвоем они выехали за пределы города.
– Если верить Уайетту, до места мы доберемся к сумеркам, – сказал журналист.
– Белый флаг прихватил?
– Нет, – удивленно посмотрел на Холидея Мастерсон. – Даже в голову не пришло.
– Тогда будем надеяться, что апачи – дикари и не знают, что нам положено было им озаботиться.
– Индейцы, что встречались мне прежде, отнюдь не производили впечатления дикарей или неучей.
– Местные аборигены тоже не дураки, – согласился Холидей. – Но если собираешься в лагерь Джеронимо без флага и объявления о перемирии, то надейся на лучшее.
Мастерсон от души рассмеялся.
– Будем надеяться, что апачи разделяют твое чувство юмора, – произнес Холидей.
