Джонни Ринго могли бы спокойно подойти и разрядить в вас барабан.
– Так и от секса недолго отречься, – ядовито заметил Холидей. – По крайней мере с металлическими шлюхами.
– Чертовски удручает, – сказал Бантлайн. – Всю жизнь мечтал, чтобы меня вот так привечали женщины, и когда наконец создал женщину, всегда готовую нужным образом обласкать мужчину, меня просят утихомирить в ней страсть. Я снова в проигрыше, – хохотнул он.
– Всем нам нести свой крест.
– Кстати, – заметил Бантлайн, – вы не удивились, когда я упомянул Ринго.
– Я сам его вчера встретил.
– Ваша подружка давеча отвадила его от своих девочек, – сообщил Бантлайн. – При мне.
– Храбрости у моей подружки больше, чем мозгов, – согласился Холидей.
– Этот Ринго просто нечто: мертвее мертвого, смердит так, словно пролежал на солнце несколько дней, заплесневел. И тем не менее ходит и даже разговаривает…
– …а еще убивает, – вставил Холидей.
– Надо думать, – сказал Бантлайн и обернулся к роботу. – Лола, он готов, ты его досуха выжала. Можешь развести ноги.
Робот подчинилась.
– Встань и иди к окну.
Металлическая шлюха встала с верстака и направилась было к окну, но тут взгляд ее блестящих призматических глаз упал на Холидея.
– Привет, здоровяк, – с придыханием проговорила машина. – Может, перепихнемся?
– Как-нибудь в другой раз, – ответил Холидей.
Робот пошла дальше и замерла у самого окна.
– Я так полагаю, вы не шлюх металлических пришли обсуждать? – произнес Бантлайн.
– Нет.
– Тогда – Ринго?
Холидей кивнул.
– Как я уже сказал, мы с ним вчера встречались.
– И раз он мертв, вы решили, что его не убить тем, что у вас есть, да и вообще ни одним известным оружием?
– Верно.
– Нужно поговорить с Томом. Посмотрим, что можно придумать.
– Поторопитесь, – посоветовал Холидей. – Ринго вернули к жизни – то есть к ее подобию – с единственной целью: убить Эдисона и, может статься, заодно и вас.
– Хотелось бы знать, за что. Мы ведь трудимся на благо народа, не ущемляем его. Тoму надо памятники ставить, а не пытаться его убить.
– Не все стремятся жить в будущем, – ответил Холидей. – Сегодня Эдисона хотят убить шаманы и конокрады. Пройдет неделя, и к ним примкнут кузнецы и китобои, что поставляют ворвань для бостонских фонарей. Еще через месяц восстанут шлюхи, голодающие по вине ваших металлических девочек, ведь те работают без устали и денег берут меньше.
Бантлайн тяжело вздохнул.
– Вас послушать…
– Если честно, я удивлен, что Ринго не застрелил вас прошлой ночью, когда у него был шанс.
– Он и не знал, что я в борделе. Я был в кабинете Кейт, когда началась перебранка.
– Он скоро выяснит, где вы живете, – предупредил Холидей.
– Пользы ему это не принесет, – ответил Бантлайн. – Том хорошо укрепил наши два дома. Если уж сюда не могут пробиться ни Джеронимо, ни Римский Нос, то Ринго и подавно не сумеет.
– Укреплены вы, как же, – сказал Холидей. – Я постучал в дверь, и та сама впустила меня, чуть не умоляя войти и располагаться как дома.
– Да, но если перед ней не вы, не Эрпы и не Бэт Мастерсон, то проще будет проникнуть в охраняемую крепость. О, и я еще забыл о Джонни Биэне…
– Он не на нашей стороне, Нед.
– Он шериф. Дверь перед Джонни Биэном не откроется, просто с ним не случится тех ужасов, которые поджидают наших врагов.
– Вдруг к вам постучится обычный горожанин? – спросил Холидей. – Какая-нибудь женщина, пришедшая за пожертвованием для церкви?
– Дверь… то есть дом… в смысле, механизм спросит Тома или меня, как с ней быть.
– А если Айк Клэнтон подошлет сестру, которая притворится, будто собирает пожертвования для церкви?
– У Тома есть устройство, которое подскажет, есть ли при ней бомба или револьвер. Уж поверьте, если мы кого не захотим впускать, то он может хоть
