– Я не из ушлых барсуков, ложь не секу, но нос у меня есть. И он подсказывает, что это уже даже не шестая. Завязывай, старина.
Роним не ответил. Судя по тому, что у него пропала улыбка с лица, он собрался заговорить о серьезном, но Пагсли шутливо подмигнул Ласкезу и сообщил:
– К тому же, может, ты не знаешь, парень, но в Большом мире мода на курево посложнее. Сигаретами балуются разве что непослушные детишки, студенты да самки. У уважающего себя самца должна быть трубка.
– Пагсли, – Роним вздохнул. – Хватит.
Но он опять улыбался, выдыхая дым уголком губ.
– Как дела?
Пагсли слегка присвистнул:
– Ты был тут недавно. Никак, ничего нового, самолеты к океану сегодня не летали, но и обратно не возвращались. Новостей нет, а Бeрта… – он неопределенно повел рукой себе за спину, – да, ждет, поэтому я и вышел, зная, что увижу твою физиономию. У нее, говорит, завал, поднимись-ка сам. Ей есть что сказать по… дельцу. Пацана не бери, начальство тут.
Роним кинул на Ласкеза быстрый взгляд. Кивнул.
– Значит…
– Вряд ли. Сложно это, учитывая, что красных крыс набежало…
– Ладно. Подожди здесь.
Роним поднялся на крыльцо. Ласкез остался на месте, напряженно глядя на спину детектива. Тот не обернулся и вскоре прикрыл за собой дверь. Ками, стоя в прежней небрежной позе, – руки в карманы, ноги широко расставлены, – хмыкнул:
– Замерз?
– Терпимо, – поспешно отозвался Ласкез и закутался в шарф.
Пагсли кивнул. Вид у него был любопытствующий:
– Слышал, на ваших островах тепло. Наверное, здорово. Снег-то хоть выпадает?
– Случалось, но ненадолго. Там правда было здорово. И… – Ласкез твердо закончил: – Было и есть. Там – здорово.
Пагсли уловил его настроение. Цокнул языком, подергал сам себя за ухо и бросил, вроде бы не обращаясь напрямую:
– Знать бы, что там происходит, да?
– А вы не в курсе?
Ласкез задал вопрос, не особенно на что-либо рассчитывая. Конечно, ками только пожал плечами.
– В Малом мире диковато. И волки, и болота, и жара, и бури… все может быть. Вплоть до того, что этот туман оказался живым, да и сожрал… – Он хлопнул себя по лбу. – Извини. Зря я так. Нелегко тебе пришлось, да и Роним, он…
– Что? – невольно Ласкез подался вперед. Пагсли улыбнулся:
– Ему был по нраву этот ваш Кров. Он ведь хотел ну… выбраться к тебе. Совсем незадолго до… ну ты понял.
Он стал говорить тише и как будто скомканнее, спохватившись, что болтает лишнее. Но Ласкез все разобрал и почувствовал, что его сердце забилось чаще. Значит…
Пагсли следил за его лицом. Видно, что он был доволен. Ухмыльнулся, отчего сильнее обнажились торчащие бивни, и сказал все тем же тихим голосом:
– Знаешь, он достался мне уже таким.
– Кто?…
Пагсли досадливо скрестил на груди руки и склонил голову, подбирая слова.
– Да наш гений сыска. Нелюдимый он. Никого у него нет. Разве что псина эта да я. И где только всех друзей и самок растерял, и…
– Растерять друзей удивительно легко.
Ласкез произнес это, а перед его глазами предстали Джер и Тэсс. Он вдруг подумал, что в какой-то мере… даже здесь, при нынешних бедах, подражает Рониму. Оставил всех, кого любил. Не знал, как вернуться к ним. Постоянно за них боялся.
– Со мной такого не случалось, – категорично сообщил ками. – Мои друзья – как мой выводок. Даже те, кто старше меня.
Он гоготнул. Ласкез, обдумав его слова, кивнул.
– Значит, вам повезло.
Они помолчали. Потом Пагсли спросил:
– Документы-то есть у тебя? Успели вам их…
Ласкез покачал головой. Ками без особого удивления покивал:
– Так и думал. Я слышал, сироткам вечно зажимают син-карты, чтобы они не удрали до Выпуска. В шестнадцать ведь уже хочется на свободу.
