жаровня, в поленнице нашлись сухие дрова. Чтобы не терять времени, Жераль с Миалем и Сишем пошли за выпивкой в ближайший трактир.
– Он пушит перед этой самкой хвост, а она и ухом не ведет… дурень, – произнес Сиш, когда они уже возвращались по окраинной улице. Увидев широкую ухмылку, Жераль фыркнул:
– Завидно?
– Смешно!
Лиру нравилась Мина. С первого дня его привлекли и ее красота, и ее любовь к природе, и даже ее странная двойственность натуры: явно живой характер бок о бок с поразительной молчаливостью. Да, Лириссу нравилась Мина. Он не ложился спать, пока она не придет со встреч и заседаний, кормил с ней животных, срезал цветы и ставил ей на стол – каждый день разные. Лир-убийца, как прозвали его на последних курсах за особую любовь к облавам, вел себя как глупый мальчишка, и это и вправду было забавно.
– Кто знает, может, оно и к лучшему. Это… трогательно, – сказал Миаль, который прежде был погружен в свои мысли. Сиш прищурился.
– Нам здесь некогда разводить сопли. В любую минуту может что-то произойти. Это опасная дыра. К тому же самка не вызывает у меня…
– Доверия? Она – друг моего брата. Не забывай об этом.
В голосе прозвучали металлические нотки. Миаль поднял взгляд, и Жераль встал между ним и Сишем, фамильярно обхватывая обоих за плечи:
– Довольно. Старина Лир влюблен, нуждается в товарищеской помощи, так что давайте один из вас прекратит изображать зануду, а второй выпустит пар.
– А третий не будет мешаться… правда, Грэгор? – процедил сквозь зубы Тавенгабар, двусмысленно хмыкнув и дернув плечом. Жераль выпустил его; шпринг, отпихнув руку, быстрее пошел вперед. Его черный гибкий хвост сердито дергался.
– Если ты не заметил, я ничего не делал.
– Почему тогда она так смотрит?
– Хм… потому что в меня невозможно не влюбиться?
– Пижон! – Сиш дернул хвостом в последний раз и замедлил шаг. – Вечно ты…
Жераль заметил, как Миаль, которого он все еще приобнимал за плечи, улыбнулся уголками губ. Он тоже отстранился, посмотрел на часы и сказал:
– Пойдемте быстрее. Думаю, Лир уже справился с рыбой.
– Или сжег ее, – махнул рукой Тавенгабар. – Надо было еды купить.
– Не равняй всех по себе, – посоветовал Жераль. – У него все отлично с руками. И с головой.
И они прибавили шагу.
То, что сказал Тавенгабар, было правдой: Жераль замечал, что Мина им заинтересована: подолгу смотрит на него, иногда заговаривает, явно старается продлить эти разговоры. В какой-то момент спохватывается, торопливо прощается и убегает прочь. Он не удивлялся: с Младшего корпуса у него было много увлечений. Офицеры и сокурсницы, дочери Вышестоящих, случайные знакомые. По-настоящему никто его так и не заинтересовал, но красоту он ценил. Как в людях, так и в вещах. Она быстро надоедала, но на то, чтобы любоваться красотой день-два, а то и целую ветряную смену, его хватало. Но Мина ему была не нужна – так он думал, ловя ее взгляды. Взгляды пугливой лани. Пугливых ланей он, при всем его азарте к настоящей охоте, не любил.
…Наступил вечер. Мина пришла с заседания Союза, когда Лирисс с глупой улыбкой предложил ей присоединиться к «скромной трапезе четырех одиноких ло». И она неожиданно согласилась. Ей понравилась жареная рыба. Она, оказывается, очень любила пить золотой тилль. А с собой у нее был маленький блокнот в кожаной обложке, и она нерешительно его открыла.
– Предательство? Ради меня? Ты ни разу не делала мне таких дорогих подарков. Но ты ошибаешься… – он улыбнулся, – у тебя будет шанс хоть как-то помочь. Сыщик и мальчик. Убеди их ехать, если они не поедут сами. Заключим сделку?
Он снова поцеловал ее. Она испуганно выдохнула ему в губы, схватила за плечи и резко оттолкнула.
– Как ты…
– Я забочусь о тех, кого не забываю. Знаю многое о том, как они живут. О чем мечтают. Кому помогают…
Мина прислонилась к спинке скамьи, собираясь с силами. Она должна была сдаться – хотя бы из-за того, что не понимала, что именно ему известно. Если подумать, известно ему было мало, но зачем о таком распространяться? Для нее он был тем, кто знает все и всегда, как и для многих. Она решилась. Ее голос дрожал, она заговорила быстро, запинаясь:
– Мальчик не участвует. Не знает. И никто из этих ребят, и мой сын, клянусь ветрами, и…
– Неважно, Мина. Неважно.
Грэгор улыбался. Она увидела это и осеклась. Начала приглаживать волосы, глядя перед собой, шевеля губами уже беззвучно. У нее словно отнялся язык. Наверное, ее стоило успокоить, но… рано.
– Каждый из них, – чеканя слова, начал Жераль, – каждый, слышишь?… должен быть там в
