Невинные

— Позвольте мне вложить Евангелие в руки Томми, — проговорил он. — Быть может, его благодать спасет отрока.

Батори бросила на него хмурый взгляд.

— Возлагаешь свои чаяния на очередную святую книгу, поп? Ужель другая послужила нам на славу?

И все же графиня не воспротивилась, когда кардинал сложил руки мальчика на груди. Даже она понимала, что хоть плохонькая надежда лучше, чем никакая.

Бернард благоговейно вложил книгу ему в руки. Едва коснувшись его кожи, обложка на миг просияла золотым светом, но затем вновь потемнела.

Веки Томми затрепетали и распахнулись.

— Мама?..

Графиня склонилась над ним, и слеза упала мальчику на щеку.

— Это Элисабета, мой бравый вьюнош, — промолвила она. — Мы свободны.

— Открой книгу, сынок, — призывал Бернард. — И спаси мир.

Пророчество эхом прозвучало в голове Эрин.

Трио предвозвещенное должно доставить сию книгу Первому Ангелу для благословения…

Она переводила взгляд с Руна на Джордана, а с него — на Батори.

Томми попытался сесть и тоже исполнить свою роль.

Батори помогла ему подняться, позволив его худенькой спине прислониться к ее боку, обращаясь с ним предельно нежно.

Томми пристроил книгу на коленях и открыл ее на первой странице. И без сил ссутулился, пытаясь разобрать древние слова на греческом языке.

— Что тут говорится? — хрипло спросил он.

Эрин процитировала слова по памяти:

— Грядет великая Сеча Небесная. Дабы силы добра возобладали, из этого Евангелия, начертанного собственной моею кровью, надлежит выковать Оружие. Трио предвозвещенное должно доставить эту книгу Первому Ангелу для благословения. Лишь этим они обеспечат спасение мира.

Пока они смотрели в ожидании, пепел падал на открытые страницы.

И больше ничего.

Томми посмотрел на клубящиеся тучи, а затем на бурное свинцовое море.

— Что еще я должен сделать? — спросил он несчастным и потерянным голосом.

— Ты — Первый Ангел, — мягко произнес Рун. — Тебе уготовано благословить эту книгу.

Сморгнув пепел со своих длинных ресниц, Томми поглядел на него с сомнением. И повернулся к особе, которой явно доверял больше всех.

Батори.

Графиня утерла кровь с его горла, где рана до сих пор не затянулась. Голос ее был полон тревоги. Она была готова ухватиться за любую соломинку.

— Может быть.

— Я не ангел, — нахмурился Томми. — Ангелов не бывает.

Батори улыбнулась ему, показав самые кончики острых зубов.

— Коли на свете есть чудища, отчего же не быть и ангелам?

Томми вздохнул, глаза его чуть закатились — не от пренебрежения, а от растущей слабости. Он явно опять угасал.

Батори прижала ладонь к его щеке.

— Веруешь ты или нет, какая ж пагуба в том, чтобы уступить их желаниям и благословить эту негодную книгу?

— Пожалуйста, попробуй, — взял его за плечо Бернард.

Томми подавленно тряхнул головой и простер ладонь над открытыми страницами Евангелия. Рука его задрожала даже от этого ничтожного усилия.

— Я благословляю… эту книгу.

И снова они ждали, и снова падал пепел, и земля по-прежнему дрожала.

Чудо не явилось. Ни золотого света, ни новых слов.

Эрин начало охватывать беспокойство.

Они что-то прозевали… Но что?

— Может, он должен произнести какую-то специальную молитву? — нахмурился Джордан.

Христиан окинул взглядом картину опустошения.

— А может, это место проклято.