— Теперь, когда я возродилась, я не могу нарушить то обещание, которое дала тебе и остальным. Я расскажу вам то, что знаю, то, что может помочь вашим поискам. Пусть это будет моим первым жестом раскаяния.
Рун крепко обнял ее, благодаря за эти слова и, вероятно, желая увериться, что она действительно осталась в живых.
— Тогда пойдем, — сказал он и повел ее мимо остальных.
Когда графиня проходила мимо них, они прикасались к ее плечам, приветствуя ее как свою среди своих. И все же одна из свидетелей не смогла скрыть потрясения. Она последней признала, что Элизабет прошла испытание.
Сестра Эбигейл лишь слегка склонила голову, когда графиня поравнялась с ней.
— Я смиренно прошу принять меня в ваши ряды, сестра, — промолвила Элизабет.
Старая монахиня с трудом придала своим чертам некое подобие радушия.
— Вы ступили на трудный путь, сестра Элизабет. Я молюсь, чтобы вы нашли в себе силы не сойти с него.
Элизабет старательно сохраняла на лице торжественное выражение.
— Я тоже молюсь об этом, сестра.
Она направилась к выходу из часовни, подавляя бурлящий в груди смех.
«Кровавая Графиня выжила...»
Все еще пытаясь осознать это, Эрин пристально смотрела в спину Элизабет. Бывшая графиня вела их куда-то в глубь базилики Святого Марка. Она была одета в облачение простой монахини и считалась теперь одной из сангвинистов. По-прежнему не веря в эти неожиданные перемены, Эрин изучала ее. Несмотря на скромное одеяние, Элизабет по-прежнему выступала с королевской величественностью, расправив плечи и высоко держа голову.
Эрин чуть встряхнула головой, принимая эту истину.
По крайней мере на данный момент.
«И сейчас эта женщина хотя бы согласна сотрудничать с нами».
— Вот что я хотела показать вам, — произнесла Элизабет, остановившись под великолепной мозаикой, украшающей крышу. — Здесь изображено Искушение Христа, это одна из самых впечатляющих картин в базилике.
Рун держался рядом с Элизабет, следуя за ней буквально по пятам, его взгляд был неотрывно устремлен на нее, а его лицо выражало облегчение и благоговение... и радость. После всего, что Корца претерпел по вине графини, он все еще любил ее.
Джордан стоял чуть поодаль от Эрин. Она хотела бы, чтобы он взглянул на нее с таким же выражением неоспоримой, неиссякаемой любви. Вместо этого Стоун изучал картину.
— Здесь изображается, как Сатана трижды бросал Вызов Христу, — произнес Джордан, — когда Христос сорок дней постился в пустыне.
— Совершенно верно, — подтвердила Эрин. — В левой части дьявол — тот черный ангел, стоящий перед Христом, — подносит ему корзину с камнями и искушает превратить их в хлебы.
Христиан кивнул.
— Но Христос отказался, сказав, что не хлебом единым жив человек, но всяким словом Божиим.
Эрин указала на следующую часть:
— Второе искушение — здесь дьявол побуждает Иисуса броситься вниз с крыши храма, и чтобы ангелы подхватили его и не дали упасть, но Иисус отказался, молвив: «Написано также: не искушай Господа Бога твоего». И последнее — там, где Христос стоит на высокой горе, а дьявол предлагает ему все царства мира и славу их.
