– Спокойнее там, впереди, – прошипел Раф, ткнув каждого под ребра.
Но заткнуть рот полурослику – это все равно что запретить петуху копаться в навозе в поисках червяков – то есть безнадежно. И тут Мило вспомнил, как в Дуболистье обычная дискуссия превратилась во вспышку ненависти и к чему это привело. Его язык без костей не раз втягивал его в неприятности, но ему не хотелось ставить свою жизнь на кон ради этого.
21
Нельф
Длинный караван возов и легких повозок остановился. Как же приятно, когда тебя не швыряет постоянно из стороны в сторону. Нельф и Тисло забились в уголок и завернулись в вонючее одеяло. Вместе с ними в повозке находились пять гномов и один эльф, руки и ноги которого были стянуты ремнями, а самого его привязали к деревянной лавке веревками.
Один из стражников, проходя мимо повозки, ударил по прутьям решетки. Гномы дремали. Один из них проснулся от шума, открыл глаза и посмотрел на Нельфа, а затем улыбнулся.
– Он сильно злится, – заявил гном. – А это значит, что твоя сестра еще жива и ее не поймали.
– Мне очень жаль его, – заявил Нельф, – поскольку, если он не сумеет перестроить свое настроение, то до конца своих дней останется брюзгой. Оду они ни за что не поймают. Она для этого слишком хитра.
Гном мрачно кивнул.
– Хочется, чтобы ты оказался прав. Не нужно было брать вас с собой в путешествие. Вы не имеете никакого отношения к этому делу. Равно как и мы с сыновьями. Это безумие.
Нельф слегка подался вперед, Тисло сделал то же самое.
– Куда же мы едем и что будет с нами, когда мы доберемся до места? – прошептал Нельф.
Гном откинулся на спину, скрестил руки на груди и закрыл глаза.
– Ты недооцениваешь ситуацию, – засопел он. – Мы не пили вместе, да и не родственники мы. Все, что у нас есть общего, это то, что нас держат в плену в одной повозке. Но это не значит, что мы друзья и что я захочу поделиться с тобой всеми своими знаниями и размышлениями. Не обижайся, но ты же не гном. А для того, чтобы я предал свое племя, нужно нечто большее, чем общая судьба.
– Какая такая общая судьба? – нервно поинтересовался Тисло.
– Смерть, – пробурчал себе под нос гном. – Если прислушаетесь, то услышите ее шаги.
–
Гном попытался пнуть эльфа ногой, но промахнулся.
– Заткнись, остроухий хрыч, – выругался он. – Я точно знаю, что ты нас понимаешь. Но вместо того, чтобы поговорить, как мужик, ты уже которую неделю кряду лопочешь эту чепуху.
– Он сказал, что шаги смерти нельзя услышать, потому что она придет из-за деревьев, – перевел Нельф.
– Ах, да что он может знать? – возмутился гном. – Мы сняли его с дерева камнями. Какое же хоть наполовину разумное существо будет лезть на дерево, если не может летать?
– Белка, – вырвалось у Тисло.
Гном закатил глаза.
– Как я мог забыть.
Гном снова заколотил палкой по прутьям решетки.
– Просыпайтесь, вы, отбросы!
Это был Доримбур, и, судя по его голосу, он пребывал в дурном настроении, что бывало, впрочем, практически всегда. Два гнома открыли укрепленную дверь, на которую запиралась крытая повозка, и отступили на шаг. Доримбур протиснулся мимо них и поставил ногу на лестницу.
– Невероятно, – усмехнулся он. – Один эльф, другой гном. Отличаются друг от друга, как день от ночи. И несмотря на это, металл и путы помогают обоим выглядеть безутешно.
– Если ты думаешь, что я или мои сыновья спустя пару дней за решеткой поклянемся тебе в верности, то ты глубоко заблуждаешься, Доримбур.
– Мне не нужна твоя верность, Умрин Сланцедроб. Мне достаточно того, чтобы ты, прикованный цепью, словно раб, стоял в штольне и убирал щебень. Я здесь не из-за тебя. Мне нужен длинноухий. Пусть посмотрит кое-что.
Доримбур велел обоим гномам, стоявшим за его спиной, вывести эльфа из повозки.
– Эй, вы двое, полурослики, вы владеете языком остроухих, верно?
Тисло и Нельф кивнули.
– Возьмите одного из них с собой, – велел он своим людям. – Второй останется здесь.
Гномы выбрали Нельфа. Вместе с эльфом их вывели из повозки. Когда Нельф стал спрыгивать со ступеньки на ступеньку, Доримбур схватил его
