всевозможных особенностей рельефа, обнаруженных разведывательной экспедицией 1921 года. Может, Овингс пытался покорить Эверест в одиночку, но его остановили эти препятствия в виде громадных каменных ступеней на Северо-Восточном хребте? Они были главной причиной — наряду с жутким ветром на гребне хребта, — почему Мэллори и остальные переместились на северный склон и попытались подняться по практически вертикальному Большому ущелью.
— …возможно, с перилами… — Это все, что мне удается расслышать из тихого ответа Дикона.
— Да, да, это может сработать, — согласился Овингс. — Но я не могу обещать лагерь или склад прямо под…
Дикон снова что-то сказал тихим голосом. Наверное, просил Овингса говорить не так громко, поскольку следующие слова поэта-альпиниста были едва слышны.
— …худший участок — это, вне всякого сомнения, ледопад… — Голос Овингса звучал настойчиво.
Ледопад? Я задумался. Неужели он говорит о почти вертикальной стене из снега и льда ниже Северного седла в начале ледника Восточный Ронгбук? Да, участок непростой — в 22-м году там под лавиной погибли семеро носильщиков-шерпов, — но как он может быть «худшим участком» экспедиции на Эверест? Две группы уже преодолевали его, и даже ежедневно поднимали по льду тяжелые грузы. Десятки раз. В прошлом году Сэнди Ирвин соорудил веревочную лестницу с деревянными планками, чтобы облегчить подъем носильщикам. Даже Пасанг и Реджи — если ей можно верить, а я верил — преодолели ее свободным стилем, с трудом вырубая ступени во льду, и смогли добраться до лагеря на Северном седле и даже выше, прежде чем погода заставила их повернуть назад. Мы привезли с собой спелеологические лестницы, новые «кошки» Же-Ка с двенадцатью зубьями, а также приспособление под названием «жумар», чтобы сделать подъем на Северное седло для носильщиков быстрее и безопаснее.
— Я придумал последовательность, — сказал Овингс своим хриплым голосом. — Белый, зеленый, затем красный. Только убедись… как можно выше, очень высоко, и…
Мне это казалось полной бессмыслицей. Внезапно мой ботинок соскользнул с камня, на котором я сидел на корточках у ручья, уже наполнив бутылку, и я услышал голос Дикона:
— Ш-ш, кто-то есть поблизости.
Я покраснел и, стараясь сохранять невозмутимость, закрыл бутылку и как ни в чем не бывало пошел к лагерю, не зная, могут ли видеть меня сквозь густую листву Дикон и его знаменитый друг.
Они передвинулись еще чуть ниже по течению, подальше от всех, остановились на поляне, так, чтобы никто не мог подкрасться к ним незамеченным, и их оживленный разговор продолжался еще несколько минут. Потом Дикон вернулся к костру один.
— Разве мистер Овингс не поужинает с нами? — спросила Реджи.
— Нет, он сегодня же вечером возвращается. Надеется добраться до Дарджилинга к завтрашней ночи, — ответил Дикон и бросил недовольный взгляд на меня и на бутылку воды — улику — в моих руках. Я опустил глаза, чтобы не покраснеть.
—
— Не было случая. — Дикон сел на один из ящиков и уперся локтями в обтянутые шерстяной тканью колени.
— Мне бы очень хотелось познакомиться с месье Овингсом, — продолжал Же-Ка. В его тоне мне послышался упрек.
Дикон пожал плечами.
— Кен довольно нелюдимый человек. Он хотел рассказать мне кое о чем, что он сделал, а затем ему нужно было вернуться.
— Где он живет? — Слова застревали у меня в горле.
— В Непале. — На мой вопрос ответила Реджи. — Кажется, в Тиангбоче. В долине Кхумбу.
— Я думал, что белым — англичанам — не разрешено жить в Непале.
— Совершенно верно, — подтвердил Дикон.
— Мистер Овингс приехал сюда после войны, — сказала Реджи. — Если я не ошибаюсь, у него жена из Непала — и несколько детей. Его тут приняли. Он редко приезжает в Индию или Сикким.
Дикон промолчал.
«Что это за последовательность из белого, зеленого и красного? — хотелось мне спросить у Дикона. — Почему ледяная стена, или ледопад, как называл его Овингс, будет самой опасной частью восхождения? Почему он говорил о местах для лагеря и склада? Может, он нашел или оставил на северном склоне горы нечто такое, на что не наткнулись три предыдущие английские экспедиции?»
— Вы были знакомы с майором Овингсом во время войны? — спросила Реджи.
— Да, я был знаком с ним, — сказал Дикон. — И раньше. — Он встал и хлопнул себя по коленям. — Уже поздно. Семчумби нам сегодня что-нибудь приготовил, или мы ляжем спать голодными?
Мы покинули монастырь Ронгбук, хотя многие шерпы выражали недовольство отсутствием благословения — пока доктор Пасанг не прикрикнул на них, и они не погрузились в угрюмое молчание. Наш отряд из тридцати пяти человек преодолел две мили по долине, переправился через реку и продолжил путь к
