вышел, демонстративно заперев все лабораторные шкафы и проверив чары на них. Надо бы не забыть извиниться перед мастером. Джиса тоже выдворили, что едва не привело к драке с гвардейцами. Теперь он торчал под дверью, наверняка не спуская глаз с охраны роанца.
Настройка мнемографа на Анджея была занятием долгим и кропотливым. И довольно скучным. Поэтому мне удавалось параллельно жевать бутерброды, принесенные по приказу моего обожаемого князя, и одновременно разговаривать с Котовским. В какой-то момент я невзначай спросила у пана:
— А тот менталист, что нас сопровождал, он достоин доверия?
— Драго Хорус? Он с дядей очень давно. Лет тридцать.
— М-м-м, — протянула я, еще больше исполнившись подозрений.
Котовский рассмеялся.
— Я думал, вам симпатичны менталисты.
— Только один.
— Вы ведь что-то заметили, да, пани Софи?
Анджей поднялся с шаткого стула, подошел ко мне со спины и положил руку на плечо. Волосы на затылке вздыбились, а руки задрожали. Нервы ни к черту.
— Что я могла заметить?
— Хорус упомянул, что вы чувствительны к ментальной магии.
О нет, нет! Я же не выведала чужой заговор?! Вот сейчас меня прибьют и скажут, что в этом виноват сломавшийся артефакт. И похоронят тайну заколдованного императора вместе со мной.
— И все же я не менталист. Вот совсем-совсем не менталист.
— Ха… Вы что, меня боитесь?
Я услышала, как Анджей сделал шаг назад.
— Если хотите, я расскажу вам кое-что о Крейне.
— Не стоит.
— Это, конечно, государственная тайна, но и вы не сторонний человек. Ваш муж — один из тех, кто в курсе произошедшего с дядей в юности. Как все придворные маги, заботящиеся об императоре.
Я сжала губы, ничего не отвечая, делая вид, что увлечена настройкой мнемографа. Анджей тоже молчал.
Первой не выдержала я.
— Так что там произошло с императором?
— Когда он только взошел на престол, получил смертное проклятие. От менталиста.
— Ого!
Редко кто из магов умел проклинать. И редко кто на это отваживался. Потому что проклятие всегда наносило вред и тому, кто осмеливался его применить. Смертное, самое сильное, и вовсе убивало.
— Почему тот маг наслал его, пожертвовав своей жизнью?
— Личная месть. Крейн сделал женщину, которую тот любил, своей фавориткой. И маг проклял его. Дядя должен был сойти с ума и в итоге мучительно умереть, но благодаря Хорусу и целителям выжил. Правда, как видишь, это все же повлияло на него.
— Что произошло с фавориткой?
— Ее казнили. Тот менталист сделал большую глупость, думая о своей обиде, а не о любимом человеке. Если бы он унял гордыню, его возлюбленная была бы жива.
Прав Мартин… Чем дальше держишься от монарших особ, тем целее остаешься.
Я сняла рабочие перчатки и защитные очки и устало заправила выбившуюся из прически прядь.
— Готово. Принимайте работу, пан Анджей.
— Не спросишь, что император записал на мнемограф? — хмыкнул Анджей. — Впрочем, я и сам не знаю. Дядя не поделился со мной своей затеей. Я хочу проверить запись сейчас. Подождешь?
Пришлось уступать свой стул.
— Воспоминание не будет транслироваться извне. Просто возьмите мнемограф в руки и увидите все, что на нем есть.
Запись получилась короткой. Пока князь просматривал воспоминания, на его лице не дернулся ни один мускул. Лишь короткий вздох сорвался с его губ, когда он отставил аппарат в сторону.
— Вот как оно было на самом деле…
Он прикрыл глаза рукой, так и сидел минут пять в полном молчании. Кажется, император поделился со своим наследником не воспоминанием о своей
