коронации, а чем-то менее приятным.
— Это точно никто не сможет просмотреть, если я не захочу?
— Даю вам слово. Любые чары можно взломать. И эти тоже. Но и воспоминание тогда сотрется.
— Может быть, его стоит стереть сейчас, — отстранение заметил Котовский.
— Если мнемограф разбить, ментальные чары тоже рассыплются.
— Возможно, я так и сделаю. Мне нужно подумать.
Котовский подошел ко мне и обнял, заставив оцепенеть.
— Пан Анджей?
— Да?
— А что вы делаете?
— Ничего.
Князь погладил меня по спине и уткнулся носом в макушку, благо рост ему позволял. Ничего эротического в его странном жесте не чувствовалось. Скорее… Бывает, когда переволнуешься, хочется погладить что-то мягкое и приятное, чтобы успокоиться. Кошку. Или кролика.
Или знакомую чародейку.
— Мне домой надо, — наконец сказала я. — У меня муж переживает.
— Бросали бы вы своего мужа, пани, и перебирались во дворец.
— Вы что, хотите, чтобы у нас было два подряд проклятых императора на троне?
— Не хочу, — согласился роанец и отпустил меня.
— Ваш телохранитель, наверное, скоро будет дверь штурмовать. И правда, езжайте домой.
Оказалось, к тому времени как я освободилась, Мартин приехал за мной, решив забрать лично. Но только добравшись до дома и оставшись с ним наедине, мне удалось осторожно выспросить у мужа про историю Крейна. Она оказалась правдивой.
— Ну и о чем Котовский думает, рассказывая тебе все это? — ворчал муж, раздевая меня будто куклу. У самой меня сил, чтобы снять одежду, уже не было. В последнее время я стала быстро утомляться.
— А ты бы тоже проклял Кото… ну, кого-нибудь, если бы меня увели?
— Зачем? Есть более толковые методы.
— Не до всех же легко добраться.
Меня развернули и щелкнули по носу. Я ойкнула.
— Вот ради тебя, дорогая моя, я доберусь до кого угодно, — пообещал менталист.
— А если я сама могу пострадать? Неужели не отпустишь?
Мартин нахмурился.
— К чему этот разговор? Моя прекрасная молодая жена думает бросить своего несчастного старого мужа?
— Твоя прекрасная молодая жена надеется, что у ее старого уродливого мужа не сорвет когда-нибудь резьбу из-за ревности.
— Уродливого? — обиженно повторил маг. — С каких это пор я еще и уродливый?
Я захихикала и навзничь упала на кровать.
— А разве мы не играем в красавицу и чудовище? Так соответствуй, дорогой.
Мартин уселся рядом и посмотрел так, что игривое настроение тут же исчезло, сменившись беспокойством.
— Что? Я же пошутила. Ты не уродливый. И не старый.
— Но все равно чудовище, так? Где-то в глубине души ты считаешь меня им. Мне жаль, что ты не получила прекрасного светлого рыцаря в мужья.
— И для чего мне рыцарь? — Я требовательно потянула Мартина к себе и тут же пристроилась на его плече. Зевнула, борясь со сном. — От рыцарей одна морока. И от принцев, оказывается, тоже.
Так и заснула в нижней сорочке и на заправленной кровати, утром проснулась уже под одеялом.
Впечатлений от посещения дворца хватило дня на три. И я снова заскучала. А когда артефактор начинает скучать, он принимается создавать что-то новое или всюду совать свой нос, пытаясь набраться свежих впечатлений. Для чего? Все для того же — ища вдохновение для работы.
Видимо, ожидание ребенка повлияло не только на мой образ мышления, но и на интересы, перенаправив присущую каждому чародею любовь к экспериментам в другую область. Кулинарную. Пока получалось так себе. Но я не отчаивалась.
В один из морозных и солнечных дней, проведя на кухне почти пять часов, я поняла, что мне жизненно необходимо поделиться результатами своих трудов хоть с кем-нибудь. Марта была занята на учебе, слуги привычно куда-то попрятались, а Вальтер Аркет заявил, что даже начало нашего знакомства не оправдывает попытки его отравления. Эзра до обидного легко поддержала боевого мага. Вот чего они? Я же значительно продвинулась в своих навыках с
