перестало устраивать.
— Что это значит? — менталист нахмурился.
— То, что я больше не хочу на тебя полагаться. Ни в чем.
Решив, что в дальнейшем разговоре больше нет смысла, я вернулась к повседневному вечернему ритуалу. Мартин, чувствуя мое настроение, держался в стороне, однако не уходил. Но в этот раз его объятия не приносили мне успокоения.
На следующий же день я развернула активную деятельность по возвращению старой себя, не зависящей от воли дурного деспота-мужа. И для этого решила заручиться поддержкой давнего сообщника — Петера Шефнера.
Практически ворвавшись в дом тетушки Адель и невзирая на сопротивление старого друга, я утащила его на прогулку за покупками. Конечно же — чародейскими. А заодно поделилась с артефактором своими планами.
— Да ты спятила, милая, — восхитился приятель, выслушав поток моих мыслей. — Дядя запрет тебя навечно, как и меня. Только тебя в уютной такой камере, с мягонькими подушками и дамскими журналами, а меня в каменном колодце. Подвесив за ноги.
Я поежилась.
— Дамскими журналами? Б-р-р. Не знаю даже, кому из нас будет хуже. Но Петер! Роанский алый жемчуг! Было бы грех не воспользоваться такой возможностью! Тем более что это не ментальная магия.
— О нет, это хуже. Это эксперименты над собственным телом! Ты же можешь лишиться руки!
Философски пожала плечами.
— Работа артефакторов полна рисков. Но это не повод отказываться от новых методов.
— А ментальные артефакты, значит, всё, они тебе больше не интересны?
Ментальные артефакты… О, сколько всего интересного можно было создать на основе уже существующего. Чары, способные защищать людей от ментальной магии, плетения, которые в состоянии излечивать разум и заменять ментальных магов… В этом и была вся загвоздка. Я достаточно долго сотрудничала с имперской безопасностью, чтобы понимать, как именно будут использоваться мои изобретения и к чему это может привести. Чары для подчинения, чары для контроля. Разрушающее, сводящее с ума колдовство. И все это рано или поздно могло попасть в руки людей, столь же одержимых властью, как Гайне, едва не разрушившего Грейдор ради своих политических амбиций.
Оружие. Вот что им всем было нужно. Даже технология создания псевдоплоти, которая могла послужить для благих целей, была извращена до невозможности и привела к созданию големов. Не все, что можно придумать, должно быть воплощено в жизнь. Может быть, слишком поздно, но, глядя на так и не восстановившегося до конца Петера и вспоминая свой опыт, я наконец поняла, что Мартин хотел сказать мне когда-то. Ментальная магия несла в себе слишком много искушений, чтобы делать ее более доступной с помощью артефакторики.
— Если хочешь, я могу сделать тебе ментальный артефакт защиты, но сама лично больше не собираюсь их использовать. Это делает меня слабее, давая ложное ощущение контроля. Лучше уж буду больше времени тратить на усиление барьеров своего разума.
Пусть тетушка Адель утверждала, что против Мартина, сильнейшего менталиста своего поколения, у меня нет шансов, я упорно надеялась когда- нибудь достигнуть такого уровня, чтобы обломать и его.
— Я тоже начал заниматься с бабушкой. Это ужасно скучно, знаешь ли, но все же приносит некоторое успокоение, — вздохнул Петер. — Но ты не отвлекай меня. Чего тебя в боевую магию-то потянуло? Или тебя так твоя работа вдохновляет?
— И она тоже, — улыбнулась я, — но больше всего мои уроки с Рихтером. Давно мне не приходилось чувствовать себя такой неумехой.
— О да, ты терпеть не можешь, когда у тебя что-то не получается, — Петер закатил глаза. — Но зачем тебе вообще все эти заклинания? Хочешь самолично надирать всем задницы?
— Тс-с-с, не выражайтесь, барон, — сказала чопорно, — тем более при своей тете!
— Софи! Не напоминай мне об этом кошмаре! Наверное, ты специально вышла замуж за дядю, чтобы надо мной так шутить!
Мы остановились у одной из магических лавок под почти полностью пожелтевшим дубом. Все покупки уже были сделаны, но мы не спешили домой, наслаждаясь прогулкой и общением. Я и не думала, что могу так соскучиться по своему несносному другу. Насмешливому, немного капризному и порой слишком откровенному Петеру, который превратил когда-то высокомерную и мрачную зануду… в чуть менее мрачную зануду. Хотя, если верить ему же, высокомерия во мне по-прежнему хватало на целую императрицу, а я даже от возможности стать баронессой отказалась.
Кстати, о баронессе.
— Вы уже назначили с Мартой день свадьбы? — невзначай спросила я, пытаясь разглядеть сквозь густую листву дуба бледно-голубое небо.
— У Марты начался сложный курс в университете, поэтому…
— О, так ты ради нее решил вновь отложить свадьбу? Знаешь, сейчас ты мне чем-то напоминаешь Мартина. Он тоже часто пользуется предлогом заботы обо мне в своих целях. — Почти неосознанно я скопировала насмешливые интонации Рихтера. — Петер, ты хоть понимаешь, насколько твое поведение оскорбляет Марту? Создается впечатление, что ты просто бегаешь от нее.
— Давай без нравоучений, а? — вяло пробурчал мой друг. — Сколько ты сама пряталась от серьезных отношений? Я люблю Марту, правда. И готов
