близко, коснувшись краем своих одежд, я подумал об этом. Что ушел из дома, так и не сказав, как ты важна для меня. Я сжимал в руках обрывки твоего шарфа и говорил себе, что не имею права умирать, потому что ты ждешь меня.
— Помни об этом всегда.
«А я постараюсь научиться ждать, раз это делает тебя сильнее».
Давно пора было запретить пускать посетителей в палату.
— Ну же, Корби, хватит дуться. Я специально для тебя бросила все дела и приехала, а ты со мной так груб. — Молодая, изящно одетая женщина попыталась взять Рихтера за руку. Алхимик закатил глаза и отстранился, насколько ему позволяла кровать. Если бы у него были сейчас силы, хоть немного, то он дополз бы до окна госпиталя и выпрыгнул из него. Все лучше, чем слушать нытье очаровательной рыжеволосой прелестницы, от скуки решившей сыграть роль заботливой жены.
— Эстер, я уже, наверное, в десятый раз повторяю, что мне не нужна помощь. По крайней мере, твоя. Ну вот честно скажи — ты что, хочешь за мной горшок выносить?
Любовница сморщила носик.
— Фу, нет, конечно. Для этого есть персонал. Я здесь для того, чтобы тебе не было грустно. Ты ведь всегда говорил, что только от одного моего вида у тебя повышается настроение. — Эстер поправила рыжие волосы, собранные в пышный пучок, и очаровательно улыбнулась Рихтеру: — Не узнаю тебя. Неужели на тебя так влияет потеря силы?
— Именно так. Это все потеря силы, — устало согласился маг.
«По большей части», — добавил он про себя. В первый раз, когда перегорел после потери контроля, он попал в застенки СБ. Это было само по себе плохо, но сначала Рихтер ничего не понимал — ни где он, ни что с ним происходит. Все, что он помнил о том периоде, — гложущее отчаяние и пустота, разъедающая его изнутри. Тогда понадобилась неделя, чтобы прийти в себя. Зато потом управлять элементалями и контролировать дар стало несоизмеримо легче.
Второй случай, когда он пытался защитить небольшой городок от землетрясения, запомнился еще хуже. Но зато когда пришел немного в себя и понял, что дар пропал… И ведь понимал уже, что силы вернутся, но все равно чувствовал себя так, будто он мошка, застывшая не в янтаре, а в мутном, практически непрозрачном стекле.
В этот раз было почти так же. Кроме далекого и зовущего шепота чужой, но столь знакомой и желанной магии. Он и раньше его «слышал», когда Софи чаровала где-то рядом, но никогда их связь не была столь явственной и четкой, несмотря на расстояние. Казалось, пожелай он, и сможет потянуть к себе хрустально-звонкую силу, присвоить ее, наполниться вновь жизнью… Останавливали Рихтера лишь нежелание навредить чародейке и страх завязнуть во всем этом еще сильнее. Когда-то он хотел большей близости между ними, теперь же она пугала.
Все больше Рихтер начинал понимать, что это не просто поздняя нелепая влюбленность. По крайней мере, не только она. Это пагубная зависимость, которая может разрушить жизнь молодой женщины, которая когда-то искала у него защиты. «Если мы станем ближе, она поймет, каков я на самом деле. И тогда отвернется. Навсегда. Если она увидит меня сейчас…»
Без насмешливого блеска в глазах, блуждающей на губах улыбки, легкости в движениях и мыслях. Когда под влиянием потери магии привычная маска спала, проявился настоящий он, одинокий брюзгливый маг, жалкий в своем желании заглушить душевную пустоту. Завистливый, мстительный. Сам себе отвратительный. На фоне такого его даже Мартин Шефнер казался душкой.
Эстер, как и многие другие, этого не видела и не понимала. Рыжеволосую красавицу ослепляло положение повелителя стихий, его власть и экзотичность. Но если кто-либо из его женщин разочаровался бы в нем, едва ли его это взволновало.
Совсем другое дело Софи.
— Ну вот, опять ты ушел в свои мысли, — нахмурила тонкие черненые брови Эстер. — Вот сейчас я обижусь и уйду.
— Валяй, — равнодушно ответил алхимик, отвернувшись к окну.
От возможной женской истерики его спас медбрат, заглянувший в палату.
— К вам господин Мартин Шефнер, — отчего-то полушепотом сказал он.
— Один? — напрягся Рихтер. Не то что он не хотел видеть ученицу… но не сейчас.
— Нет, с ним еще один маг. Он не представился.
— Как я понимаю, никого не интересует мнение, хочу ли я его видеть. Эстер… Ты уходишь?
— Не хочу отвлекать тебя от дел, — поспешно ответила красавица.
Выскочить она не успела, в дверях столкнувшись с менталистом. Шефнер смерил женщину внимательным холодным взглядом, но на ее приветствие кивнул доброжелательно. Руку, впрочем, не поцеловал.
