ведущая. Чаровать вы сможете, хотя и не так споро, как раньше.
Что ж, мне и в самом деле повезло. Но не Петеру. Был ли у него хотя бы один шанс отбиться? Успел ли он понять, что Адорно хочет его убить? Так много вопросов… И я не уверена, что хочу знать ответы.
— Позвать господина Шефнера? Или вы предпочитаете забыться целебным сном?
— Первое. Только приведу себя в порядок.
В ванную комнату меня отпустили в сопровождении медсестры. К лучшему — обратно я возвращалась, опираясь на нее. Села на кровать и поправила полы халата, все так же избегая смотреть на стоящего у окна мужа. Мы остались вдвоем.
Мартин сам подошел ко мне, сев у ног прямо на пол. Я поймала его взгляд и уже не смогла отвести глаза. В нем не было ни капли укора, лишь отражение моей собственной боли. Медленно я подняла руку и погладила менталиста по щеке. Муж перехватил руку и поцеловал, а потом уткнулся в мои колени лбом, не давая увидеть своих слез. Впервые я пожалела, что была артефактором, а не менталисткой. Невыносимо понимать, что близкому человеку плохо, а ты ничем не можешь ему помочь. Только быть рядом, разделяя молчаливое горе.
Сколько мы так сидели, не знаю. За окном спустились сумерки, и вскоре только дальние уличные фонари тускло освещали спальню. Наконец Мартин выпустил мою ладонь, пригладил волосы и глухо сказал:
— Не думал, что в этот раз мне будет так сложно. Я терял многих. Родителей, брата, соратников. Но смерть Петера… В чем смысл обладать властью и силой и быть не способным спасти тех, кого любишь? Не отвечай. Пропади оно все пропадом!
Он долго чиркал спичкой, пытаясь зажечь лампу. Наконец в комнате стало светлее.
— Мне жаль, что ты увидела меня таким.
— Каким? Живым человеком?
— Слабым. Тем более когда тебе пришлось пройти через все это в одиночку.
— Брось, — возразила устало, — у меня есть ты. А у тебя я. Этого достаточно, чтобы справиться с чем угодно. Ведь так?
— Да. Спасибо, что не даешь это забыть.
Я все ждала, когда Мартин начнет спрашивать меня о произошедшем, но он так и не задал ни одного вопроса. И на мои отвечал неохотно. Похороны Петера уже прошли. Было много людей, почти все наши одногруппники. Занятия на факультете временно прекращены. Расследование инцидента еще продолжается. Мотивы Теодора Адорно окончательно не установлены.
— Он говорил что-то о своем отце, — вспомнила я, — и умершей матери.
— Его мать действительно умерла восемь лет назад. Но она не была замужем. Адорно бастард.
— Почему он именно тебя выбрал своей мишенью?
Мартин пожал плечами.
— Не имею не малейшего представления. В его квартире нет ничего, что дало бы хоть какую-либо подсказку. Но давай не будем обсуждать этого человека. Он мертв.
В голосе менталиста было слышно сожаление. И он явно недоговаривал.
— Как мастер? — вспомнила я. — Ты ведь виделся с ним.
— Ах да, Рихтер… Софи, разве ты не боишься высоты?
— Немного, — осторожно ответила. — При чем здесь это?
— Когда твоя жизнь была под угрозой, ты начала вытягивать из него силы. По крайней мере, магию стихий.
— Мастер и так был слаб!
— Именно.
Сердце пропустило удар.
— Он ведь не… Мартин! Скажи хоть что-нибудь!
— Жив твой мастер. Но в себя не приходил. Пока.
Я запрокинула голову назад, тихо выдохнув.
— Точно. Корбина Рихтера не так легко убить. В этот раз я хотела бы увидеть мастера, даже если он без сознания. Может, мое присутствие как-то повлияет на его состояние в лучшую сторону.
— Тебе стоит самой немного прийти в себя. Ты чуть не умерла. Или так веришь в собственное бессмертие?
— Уже нет.
Раньше моя жизнь подвергалась опасности, и не раз, но никто и никогда не хотел меня убить. Такого желания не было и у Адорно. Просто он был готов сделать это, если так нужно. Только потому, что я была женой Мартина Шефнера.
Да и я убила Тео, своего ученика, вполне осознавая, что делаю. Не случайно и не в пылу битвы. Хладнокровно дождалась, когда студент отвлечется, и ударила. Спасая себя, спасая мужа и еще не родившегося ребенка. Хотелось бы думать, что это была только необходимость. Но также это было и местью.
