погиб, мне было грустно и страшно.
Монгол выглядел плохо – кожа землистого оттенка, мешки под глазами. Он влажно кашлял и поминутно сплёвывал длинную, тягучую слюну на пол.
– У вас в Казани так принято, да, на пол плевать, – попытался поддеть его Фрегат, но Хусаинов лишь показал сталкеру кулак.
– Понял… Какие все нервные после этого газа…
Нервным был и Инквизитор. В извечном своём экзоскелете он протиснулся в узкий дверной проём, оглядел собравшихся и сообщил:
– Спам, дай девочке «серп», пусть подлечится… Она совсем бледная. Да, надо искать заложников. Она говорила, эти ребята в каком-то подвале сидят…
– «Серп» плохо влияет на сердечный ритм, – начал было Спам, но Инк жестом остановил его:
– Просто сделай. Не помрёт – она молодая, сильная. Нам от неё ясный ум сейчас нужен, чтобы указала, где пленников искать.
Ещё минут пятнадцать сталкеры, как неприкаянные, бродили по единственному уцелевшему корпусу сектантской базы, стаскивали в вестибюль полезные, на их взгляд, предметы, а Инк и Монгол на правах самых опытных осматривали находки.
Из разговора с Грызуном я узнал, что за несколько минут до появления белого дыма группа была прижата к куцему укрытию в центре двора, и пара сектантских гранат решила бы дело. Но потом сталкеры увидели, как из «ангара» повалил густой белый дым, и ринулись внутрь, решив, что сектанты сами себя подожгли по неосторожности. Белка и Монгол, первыми влетевшие внутрь, тут же рухнули без чувств, а Инк, буквально выволокший обоих наружу, наглотался и того больше. Когда Фрегат, Спам и Грызун с грехом пополам разобрались, что произошло, и двинулись на зачистку второго корпуса, оказалось, что длинное одноэтажное здание пусто. Все «ветровцы» по непонятной причине собрались в «ангаре» и отравили себя.
Во втором корпусе, к радости Спама, нашлись аптечки с антидотами и много других интересностей. Вышедший на обход территории Грызун десятью минутами позже обнаружил меня, лежащего на снегу возле ангара в окружении обгорелых, изрубленных пулями собачьих тел. К слову, именно мой спаситель обнаружил, что у всех собак на головах в районе темени имеются странные наросты. Не пожалел времени сковырнуть одну из шишек ножом, и на ладонь сталкера выкатился небольшой артефакт «высверк». Совсем маленький, но тёплый и явно активный.
– Всё страньше и страньше, – пожал плечами Грызун, помогая мне обшаривать шкафчики в одной из комнат, служившей, по всей видимости, казармой – в два ряда стояли панцирные кровати. Ничего ценного и полезного вроде патронов и оружия найти не удалось, и мы вернулись в фойе, где Инк уже привычно разложил на сектантской плащ-накидке пачки таблеток, перетянутые канцелярской резинкой, несколько флешек и телефонов.
– Источники информации забираем с собой, – он выжидающе посмотрел в конец коридора. – Жетоны тоже берём. Передадим Стеценко, пусть знает, что стало с ребятами.
Он тяжело вздохнул. Похоже, весть о гибели военсталкеров от рук сектантов произвела на него не меньшее, чем на меня, впечатление.
Когда в конце коридора показались Спам и Белка, Инк хлопнул себя по нагрудной пластине бронекостюма и скомандовал:
– Выдвигаемся. Девочка покажет, где сидят пленники. Будьте осторожны, кругом могут быть растяжки, мутанты или живые сектанты. Идём аккуратно.
От одноэтажного корпуса до массивного ангара было метров пятьсот. Дошли, аккуратно проверяя территорию на наличие мин, впрочем, в глубоком снегу это было весьма проблематично. У ангара заметили окоченевшие собачьи тела и трупы дозорных «ветровцев».
– Может, уберём? – предложил Грызун, но я лишь сплюнул:
– Пусть лежат. Собакам – собачья смерть.
Инк поддержал:
– Согласен. Пусть гниют.
Остальные промолчали – защитников у покойных не оказалось. Лишь Белка с непонятной жадностью вглядывалась в почерневшие, заметённые снегом лица сектантов.
– А Хорёк? – вдруг спросил Грызун, и все встрепенулись.
Мы и вправду забыли про тело Хорька, верного оруженосца Инка, Санчо Пансы Зоны.
– Сначала позаботимся о живых, – сказал, как отрезал, Инк. – Показывай, девочка.
Белка, которой переговорной гарнитуры не досталось, указала на небольшой одноэтажный кирпичный пристрой, прилепившийся к стене ангара со стороны входа на территорию. На его крыше был виден крупнокалиберный «Утёс», спрятанный за бруствером из мешков с песком. Рядом с дулом смертоносного «зверя» были видны посиневшие человеческие руки. Тот самый сектант, которого Хорёк снял в ночном бою. А теперь, на рассвете, вовсе непонятно, как умудрился… Одно слово – ганфайтер, стрелок от бога.
– Здесь должны быть, – сообщила Белка, указывая на пристрой.
– Если они не траванулись газом, – горько заметил Монгол. – Грызун, Спам, открывайте.
И взял наизготовку автомат, готовый полоснуть очередью любого, кто окажется в помещении. Аккуратно открыли двери, вошли. Часть пристроя занимал объёмистый, пузатый бойлер и несколько ржавых труб. В остальном – ничего интересного, узкие окна под потолком, бетонный пол, несколько лампочек, свисающих на шнурах с потолка и начинающих раскачиваться от порывов ворвавшегося снаружи ветра.
