– Ты убежала, а ресторатор обнаружил труп? – продолжал расспрашивать Давид.
– Так и есть! – воскликнула Лада.
– Почему же за вами не милиция гонится, а всего лишь какой-то 'помощник' и то с уговорами? – удивился Давид.
– Итальянцы не хотели скандала, – поникла точеными плечами Лада. – Труп спрятали в холодильник.
– Ясно, – протянул Давид, которому ясно еще не было, – а вы им зачем понадобились? Дело замять?
– Вроде того, рот заткнуть, – предположила девушка, – для пущей убедительности спрятали в сейф видеокассету, где я выбегаю из ресторана в окровавленном платье.
– Итальянцы хотят замять, вы тоже не хотите в тюрьму, так в чем проблемы? – спросил ее Давид.
– Ресторатор скончался, – ответила, что знала Лада. – Милиция в холодильнике нашла труп, а в сейфе кассету!
– Тут не только милицией пахнет, – Давид заходил взад вперед по комнате, кусая нижнюю губу и бормоча что-то себе под нос. Наконец, он остановился, посмотрел на упавшую духом Ладу и сказал. – Знаешь, родная, надо срочно связаться с помощником!
Роман Израилевич распекал своего референта. Распекал долго, по отечески. Давид стоял, немного наклонив голову, всем своим видом показывая, что он не только внимательно слушает, но и 'мотает на ус'. Речь шла о новом фильме, о проходящих съемках на киностудии, о Тине. Не успевал за всем уследить лично Роман Израилевич, вот и загружал до предела референта.
– Костюмерная не чешется, костюмы к съемкам не готовы, я, конечно, понимаю, что наши актеры в основном снимаются неглиже, но нужно сохранить дух времени, надо показать зрителю, что мы не халтурщики какие-нибудь, что наша Наташа одета не хуже чем Одри Хепберн, или, спаси господи, Людмила Савельева. А уж как Тина разденется, то никакая Грета Гарбо или даже сама Мэрилин Монро ей в подметки не годится!
Давид согласно кивал головой. Герр Миллер на днях продемонстрировал Давиду промо-версию 'Властелины колец' и сообщил, что порно версии блокбастеров сейчас идут на ура, зато мы постараемся задавить их классикой.
– Сара Абрамовна прислала улучшенный, согласно вашим замечаниям, сценарий, – доложил Давид. – Оставить на столе?
– Некогда мне Давид, оставь редактору, пусть сначала он взглянет, а я уж потом…
Давид записал в ежедневник все задания Романа Израилевича и сейчас терпеливо ожидал, когда же тот его отпустит, ему очень хотелось позвонить Ладе.
– Давид, Тина Андреевна выглядит довольно странно – блуждающая улыбка, блестящие глаза… Уж не произошло ли то, о чем я не знаю?
– Роман Израилевич, беспокоиться не о чем. Тина Андреевна отдала документы на зачисление в вечернюю школу. Я лично сопровождал ее, она хочет получить среднее образование, и ей просто не терпится.
– Что ж мне ничего не сказала? Секреты все… – покачал головой Бернс.
– Мелочь, – легко сказал Давид.
– Мальчик, – вздохнул мудрый Бернс, – когда женщина стала утаивать от тебя такие 'мелочи', жди беды, большие 'секреты' не за горами.
Давид подумал, а ведь прав Роман Израилевич, Тина утаила от него приезд своих подруг и строго настрого запретила Давиду признаваться в этом Бернсу, как посмотрит Роман Израилевич на то, что Давид оказал им гостеприимство и даже не сказал дяде ни словечка? 'Большие секреты' Тины могут обернуться большим скандалом в еврейском киносемействе.
– Тина Андреевна в павильоне, сегодня запланировано шесть часов съемок, прошу тебя, съезди, посмотри. Федьку иногда зашкаливает, а Тина взрывная, ты же знаешь, так что урегулируй, а вечерком вместе поужинаем, развлечемся.
– Будет исполнено, Роман Израилевич.
Давид покинул кабинет Бернса и отправился на киностудию, где в одном из арендуемых 'Венусом' павильонов, снимался очередной эпизод порно-шедевра Федора Клюкина, по прозвищу Федерико.
На площадке, как всегда в перерывах между сценами, царила неразбериха.
Ассистенты курили в неположенном месте, ответственный за пожарное состояние ругался по матушке и грозил штрафами. Статисты в замызганных халатах поедали пиццу, в спешном порядке светотехник устанавливал свет, фильтры, штативы и экраны, рабочие меняли декорации и реквизит, в гримуборных гримеры закрашивали дефекты на коже актеров, принявших душ после отснятой сцены. Перерыв заканчивался, а директор картины тщетно пытался вытащить Федерико из буфета.
Деньги за аренду павильона таяли как весенний снег на солнце. Давид схватил за рукав директора картины, рвавшего волосы на плешивой голове, и велел сказать режиссеру, что он, Давид Коткин, будет лично наблюдать за соблюдением технологического графика съемок. Директор облегченно вздохнул и бросился в буфет, припугнуть распустившегося Федерико появлением на площадке референта Бернса. Не прошло и пяти минут, как мэтр появился в павильоне, на ходу дожевывая салями.
– А, Давид, – пробасил Клюкин, двигая мощными челюстями. Не смотря на свою 'ботаническую' внешность Федерико производил впечатление охотящейся акулы. Он крепко пожал руку, протянутую для приветствия, и пригласил Давида занять свободное место у монитора, рядом с собой. Давид принял приглашение и сел в пластиковое кресло. Длина кабеля от камеры до монитора составляла приблизительно десять метров, это позволяло убрать режиссерский монитор за частью декораций, что бы не мешать актерам и в тоже время иметь возможность руководить съемочным процессом.
– Ну что там, Михалыч, готовы? – спросил Федерико в головной микрофон.
– Минуточку, – шаркнул ножкой директор и, проконсультировавшись у ассистентов, доложил, – готовы, Федор Иванович!
– Посторонние, покинуть площадку! – скомандовал ассистент.
– Готово, – отозвались на площадке.
– Актеры готовы? Мизансцена установлена? – снова пытал ассистент режиссера.
– Готовы, Федор Иванович – доложил оператор.
– Работаем. Мотор, – дал старт Клюкин, и камера ожила, и все задвигалось в заданном режиссером темпе.
Давид впервые присутствовал при съемках фильма, тем более что именно сейчас снималась хард-сцена. Он с интересом наблюдал за действиями актеров на экране монитора и удивлялся отсутствием своей реакции на обнаженные тела. Он слышал анекдотичные случаи от присутствующих на самых тяжелых съемках, но все они в голос твердили, что происходящее на их глазах нисколько не возбуждает. Лишь при окончательном монтаже фильма приходится делать перерывы через каждые час-два, что бы успокоиться и прийти в себя.
Тина появилась на площадке в следующей сцене, но перед этим Давид снова пережил Содом-и-Гоморру перерыва, смену декораций, стерилизацию мебели хирургическим раствором, выдачу актерам средств индивидуальной защиты и очередную порцию 'Блэк Рашн' Федерико. Однако в назначенное время все стихло и потекло своим чередом.
Тина была восхитительна, гибкая, как ивовый прутик, волосы как расплавленное золото, ее профессионализм был достоин восхищения, и не потребовалось ни одного режиссерского замечания или комментария. Партнер не подкачал, и сцену сняли с трех дублей, более не понадобилось. Снова перерыв, от однообразной суеты у Давида закружилась голова, и он обреченно побрел с Федерико в буфет, понимая, что подобный график может любого выбить из колеи. В буфете дородная барменша уже ждала Федерико, фужер с 'Блэк Рашн' выставлен на стойку, на мелком блюдечке колбасная нарезка. Клюкин запрыгнул на высокий стул и по-свойски бросил хозяйке:
– Дорогуша, еще один 'Блэк Рашн' для нашего гостя…
– С непривычки как уморился сердешный, – пожалела Давида барменша.
– Да уж, тут надо закалку иметь, – покачал головой Федерико, медленно высосав содержимое фужера и подхватил пальцами кусочек салями.
