тех пор, пока ты не выставишь эту шлюху из нашего дома.
– Ты не понял…
– Понял, если ты не посмеешь, то смогу я. Арслан!
– Как ты можешь так говорить о моей жене?! – обиженно выпалил молодожен, не зная как преподнести отцу убийственную новость.
– Жене?! – Айвазян-старший схватился за сердце, Георгий бросился к нему.
– Я пытался сказать тебе, но ты и слушать не желаешь! – принц не ожидал такого приема от родного отца.
– И когда же свершилось это замечательное событие? – все еще держа руку на стальном бархате, спросил старик.
– Да только что… Мы прямо из ЗАГСа.
– Есть причина такой торопливости? – и пронизывающий взгляд из-под седых бровей.
– Э… нет, – стушевался сын.
– Как я понимаю, три прошедших ночи повлияли на такое скоропалительное решение, – устало сказал хозяин особняка. – Не знал, что ты так легко поддаешься влиянию.
Может и к лучшему, что узнал сейчас, до того, как оставил на тебя все свои дела.
– Отец…
– Вот что, мальчик, – старик встал из кресла и затушил драгоценную сигару в серебряной пепельнице, – спровадь свою драгоценную женушку, да на дверь хороший замок повесь, а мы с тобой кино посмотрим, развлечемся.
– Я не понимаю, отец.
– Потом поймешь. Арслан!
Могучего телосложения охранник внимательно выслушал приказания хозяина.
– Проводи даму, да присмотри за ней, сдается мне, побрезгует она нашим гостеприимством, вон как за окно поглядывает. Разговоров с ней не вести, обо всем докладывать мне.
– Понял, – Арслан приблизился к Тине, давая понять своим видом – если она не подчинится, то он выполнит приказ силой.
Тина встала, взглянула на мужа, тот опустил глаза, не зная как поступить, вступиться за нее или выслушать доводы отца. Последнее превозобладало, и он сказал охраннику:
– Арслан, отведи ее в мою спальню. Относись уважительно. Ключ принесешь мне.
Вот так Тинка оказалась здесь, прошло много часов, но муж не появлялся. Девушка пробовала уснуть, но не давали мысли, они кружили в странном танце, бередя душу, и молодая жена, заточенная в шикарной спальне, металась по комнате не обращая внимания на экзотический интерьер. Прав был старый Айвазян, пути отступления она все же поискала, но ничего стоящего не нашла. Спальня находится на втором этаже, окна выходят в заснеженный парк, дверь заперта на ключ, за нею изредка покашливает Арслан. Иногда ему звонят, и он громко говорит по-армянски. И тогда Тинка замирает вслушиваясь в чужую гортанную речь, пытаясь уловить знакомое словечко. Похоже на доклад, думает она, и речь скорее всего идет о женщине за запертой дверью. Сколько часов провела она здесь? Никого не побеспокоила просьбой, ванная комната в спальне имеется, а есть она не хочет, кусок в горло не полезет, хотя… чаю или кофе Тинка бы выпила. Стемнело, но свет она не включила, так и сидела на огромной кровати, глядя на полоски света от парковых фонарей, проникающих в незашторенное окно. Она сама не заметила, как уснула, забралась под одеяло, пригрелась и уснула. Из тревожного сна ее вырвала чья-то властная рука, от мужчины сильно пахнуло алкоголем, он сбросил на пол мягкое покрывало, встряхнул Тинку и начал срывать с нее одежду.
– Георгий! – завопила она.
– Молчи, шлюха!
Тинка узнала голос мужа.
– Не сходи с ума… – попросила она, несмотря на то, что он был безумно пьян и вряд ли понимал, что делает. В ответ Георгий больно ударил ее в живот.
– Идиот! – прохрипела она, согнувшись пополам. – А вдруг я беременна?
– Я вышибу из тебя ублюдка! Чей он? Дядюшки или племянника? А? Или актеришко какой тебя обрюхатил? Чего молчишь, проститутка?
– Давид никогда не был моим любовником! – ответила она на обидные слова, а чего собственно ждала…
– Хватит строить из себя целку, скажи еще, что Бернсом никогда не спала!
– Спала.
– Сволочь, знал бы я, и близко к тебе не подошел! Побрезговал бы с такой дешевкой и рядом стоять. Знаешь каково мне было смотреть на то, как ты с голой задницей на экране… Отец рядом сидел… А ты минет… Убить тебя мало…
– Убей тогда сразу!
– Не дождешься! Молить будешь о смерти! На коленях будешь молить!
Он схватил ее за волосы и потянул на пол. Тинка молчала, опустив голову.
– Сука… – сказал он. – Раздевайся!
Тина сняла порванную блузку, взглянула на мужа.
– Не утруждаешь себя ношением белья… вижу. Ну, что застыла?! Джинсы снимай.
Тина начала расстегивать пуговки, приспустила джинсы до колен. Георгий расстегнул ремень на своих брюках… Она думала, что он хочет повторить виденную в кинофильме сцену, но муж вытянул ремень из петель и с размаху опустил его на Тинкину спину. Девушка взвизгнула от боли, чем раззадорила истязателя, и он продолжал сечь нежную девичью кожу. Тинка, стреноженная джинсами, извивалась под хлесткими ударами, кричала, плакала, хваталась руками за мужнины брюки, но он продолжал экзекуцию и ей, казалось, не будет конца. Он запорет меня до смерти, мелькнуло в голове у Тинки, за миг до спасительного беспамятства.
– Вставай! – он пнул бесчувственное тело жены. – На сегодня хватит. Девушка не пошевелилась. Он присел над ней, приподнял ее голову – глаза закрыты, дыхание еле улавливается, черт, не смог справиться со злостью, не рассчитал силы. А вдруг убил? Чувство страха перелилось через край и затопило в миг протрезвевшего Георгия.
– Тиночек, любимая! – он прижал к себе израненное тело, поцеловал чуть теплые губы. – Детка, ну, пожалуйста… не умирай.
Он положил Тину на кровать и лихорадочно стал нажимать кнопки на телефонном аппарате.
– Врача, срочно! Найдите где угодно!
Тинка глухо застонала, не открывая глаз, Георгий бросил трубку, взял ее за руку.
– Тиночек, потерпи, сейчас доктор придет!
Он осторожно стянул с нее сползшие джинсы, прикрыл обнаженное тело одеялом и сел переживать самые страшные минуты своей жизни.
Сначала в спальне появился отец, хмуро посмотрел на потерянного Георгия и укоризненно покачал головой.
– Что ты за мужик? Да и черт с ней со шлюхой этой. Похороним, вдовцом будешь, все лучше, чем быть женатым на курве! Она осквернила мой дом!
– Это наша первая брачная ночь, а я почти убил ее…
– Я тебе таких десяток вызову, подумаешь – первая брачная ночь! На твоем месте отдал бы ее ребятам на разрыв, пусть потешатся.
– Не нужен мне никто, ее хочу.
– Ну и дурак ты, сынок!
Прибыл доктор, Айвазян-старший ушел к себе отказываясь смотреть на очередное унижение сына. Аркадий Николаевич был семейным доктором Айвазянов и знал Георгия с детства, поэтому без обиняков спросил, кто эта девушка и где она получила эти травмы. Георгий рассказал, что он поссорился с женой и таким образом они выясняли отношения. Тина пришла в себя, открыла глаза, увидев Георгия и постороннего мужчину, склонившегося над ней, сделала попытку прикрыться, но лишь застонала.
– Тина, успокойся, это доктор, – Георгий взял ее за руку, и в глазах ее увидел только страх и боль.
– Я думаю, нужна сиделка, – сказал Аркадий Николаевич, – необходим постельный режим, женщина
