необходимых вам вещей. Да, еще. Запомни. Ты теперь мой представитель среди рабов. Я стану решать все вопросы только через тебя, но отвечать за все будешь ты. С тебя – спрос.
– А если придут за женщинами? – глухо произнес раб, глядя на конта с недоверием.
– Не понял.
Виктория действительно не поняла.
– Воины постоянно берут женщин. Вольным подарки дарить нужно, а здесь… – угрюмо пояснил Саника.
– Кир Алан, прошу вас… – Рэй поднял руку, привлекая к себе внимание и останавливая гневную тираду, готовую сорваться с губ конта. – Не запрещайте, люди будут недовольны. Если рабов поставить на один уровень с вольными, быть беде.
Виктория это понимала. Нельзя сразу закручивать гайки, так и до бунта недалеко.
– Саника, только по согласию! Ты понял? И только взрослых! Спрошу со всей строгостью!
– Да кто будет слушать раба? – тихо спросила Нанни.
– А об этом позаботится Рэй. – Алан требовательно посмотрел на капитана. – Разъясни своим парням, что правила меняются. – Он повернулся к женщинам. – А вы сообщите слугам.
Рэй недовольно посмотрел на конта и нехотя кивнул. Раб внимательно слушал, но его взгляд выражал недоверие. Он был уверен, что это просто слова – захотелось конту поиграть в доброго господина. Не стоит к этому относиться серьезно. Виктория это видела и понимала, о чем он думает. Ничего, если все получится, ему придется изменить свое мнение о хозяине.
А дальше для Виктории разверзся ад! Нанни выложила на стол пять огромных книг, в которых велась замковая бухгалтерия. И понеслось! Рэй сбежал первым, сославшись на то, что ему нужно проверить караулы, вторым отпросился Саника, мотивируя свое предательство очередью мыть котлы на кухне.
И осталась она с двумя женщинами, жаждущими поведать о стройных колонках цифр. О количестве и стоимости муки, крупы, овощей, ягод, яблок, тканей, нитей, вин, кувшинов, тарелок, столового серебра… и миллионе совершенно неинтересных вещей. И Виктория вникала, пересчитывала, мирила женщин, уговаривала, орала, ругалась, вновь считала, искала потерянный золотой, подбивала балансы и вновь считала. Ха, кто сказал, что свое считать приятно? Да ничего подобного! Одинаково муторно!
Берт два раза приносил им еду, которую они съедали, не замечая, что именно едят. Один раз в кабинет заглянул Рэй, но быстренько исчез, услышав, как господин орет, что ему плевать, сколько сена уходит на его жеребца и сколько подков тот сносил за год. Уже тени набежали на распахнутое окно, а они все проверяли гроссбухи. И только когда солнце коснулось вершин гор, Нанни довольно произнесла:
– Ну вот, кир Алан. Медяшечка в медяшечку. Все сошлось. Ваша казна составляет…
– Офигеть! – произнес конт по-русски, недоверчиво глядя в книгу. – Это сколько же в баксах? Да я… Билл Гейтс!
Женщины хоть и не поняли ни слова, но победно переглянулись.
– Райка, на тебе все запасы, Нанни – бухгалтерия и слуги, – распределил обязанности конт и вдруг весело подмигнул. – А дайте-ка я вас расцелую за такую хорошую работу!
К огромному удивлению Виктории, обе женщины со смехом подставили щеки. С ума сойти! Даже Райка! Победа! Поплевать надо, чтоб не сглазить.
– Кир Алан, пришли мастера, что вы вызывали, – сунул голову в дверь Берт, когда женщины ушли. – Запускать?
Виктория уронила голову на руки и застонала. Это просто песец какой-то!
– Берт! Выйди за стену и нарви больших красных цветов. Я их видел, когда мы ехали из Выселей, они растут у самой дороги. Семь штук. Затем отнеси их контессе Литине и подожди меня там. Просто отдай и скажи, что я скоро зайду. Запускай мастеров и пригласи Рэя и Санику.
Берт поклонился и исчез, похоже, он уже устал удивляться причудам побывавшего у реки Забвения конта.
Однако первым в кабинет вошел Рэй, неся в руках огромный поднос, заставленный тарелками и кувшинами. Он ногой захлопнул дверь и еще от порога начал басить:
– Господин мой, нельзя же так себя насиловать! Вы бы на себя в зеркало поглядели! Худющий, как здыхотень. Пока не откушаете, как положено мужчине, никаких разговоров! – Он с грохотом поставил поднос на стол. – Если надо, силой накормлю! Вам же еще наследника делать, а откуда силы мужские возьмутся, если голодать? Вон уже и Олику из спальни выставили…
– Рэй! – застонал Алан, не зная, орать или смеяться.
– Что Рэй, – забурчал воин, решительно отодвигая от конта бумаги и пододвигая тарелку с густой мясной похлебкой. – Как вы завтра на разбойника пойдете, когда меч в руке удержать не можете? Думаете, я не заметил, что вы его все время у седла оставляете? Уж мне могли бы сказать, что ослабли для вашего Разящего, я бы что полегче подобрал.
– Вот сегодня вечером этим и займемся, – Конт движением руки прекратил словесные излияния заботливого няня и взялся за ложку. – И не вздумай при людях мне такое сказать… морду разобью!
– Да я разве не понимаю? – возмущенно понизил голос Рэй. – После такой болезни мало кто прежним остается. Да только не обессудьте, а гонять вас
