— Как зовется руина у моста? Я забыл…
— Так и зовется, — сказал до сих пор лишь вслушивающийся Боромир. — Башня Переправы. Ее не чистили уже лет семь, если только Аргундор не подсуетился.
— Проверим по пути. Правда, старые кондотьеры могут влезть вперед нас, — вздохнул Боград.
Хокан, тоже подтянувшийся в голову отряда, осторожно спросил:
— Слышь, Тарус… Я расскажу, а ты уж сам решишь — к делу это или нет. Ладно?
Тарус заинтересовался.
— Говори!
Хокан поравнялся с чародеем и начал:
— Когда мы, даты, только направлялись к южному Оракулу, в воротах суладорской долины столкнулись с отрядом аргундорских арбалетчиков. Впрочем, мечи у них тоже были.
Мы перебили всех, не потеряв никого. Только Магнусу руку прострелили. Так вот, у них нашлась единственная сумка, где пряталось какое-то крылатое создание, вроде крылана — волчьего всадника, только маленькое. Такое, с перепончатыми крыльями, черное все. Оно повторило последнее услышанное от нас слово, напилось крови Магнуса, что натекла, пока его перевязывали, и улетело, неустанно твердя все то же слово. Короче… я думаю, что это их вестник.
— И ты полагаешь, что, если найти этого или другого вестника, шепнуть ему нужное слово, напоить кровью, он сумеет выманить Яра в нужное нам место?
— Да! — сказал Хокан, гордый своей находчивостью. Но Тарус с сомнением покачал головой.
— А кто сказал, что он полетит именно к Яру? Скорее уж к хозяину своему, колдуну печенежскому.
Хокан сразу поскучнел.
— Но мысль хороша, — подбодрил его Тарус. — Я ее запомню, вдруг и сыграет когда-нибудь. В жизни ведь всякое бывает…
Так ни до чего толком и не договорившись, прибыли к Хамару. Гномы скрылись в замке, а даты, песиголовцы и люди Боромира расположились под уже ставшим привычным навесом чуть в стороне.
— Боромир! Тарус! — сказал Вишена. — Я так понял, мы пойдем пешком, с гномьей дружиной?
— Угу, — промычал Боромир, не отрываясь от кружки с пивом.
— Тогда я отпущу пегаса, — вздохнул Пожарский и направился к недалекой следящей башенке.
Пегас, топтавшийся у стойла с кормушкой, повернул голову в сторону Вишены.
— Привет, крылатый, — сказал ему Вишена и похлопал по шее. Потом отвязал длинный повод и закрепил его на седле, так чтоб не болтался, но и не мешал. — Все, ты свободен. Прощай… и спасибо. Джа!
Мигнув большими голубоватыми глазами, пегас зафырчал, совсем как лошадь, и шагом двинулся в сторону. Потом потрусил рысью, все ускоряясь, перешел на галоп и взлетел. Направился он на юго-восток.
«Нет, — подумал Вишена, провожая его глазами, — все-таки есть в их полете что-то неправильное…»
Рядом стояли Ларе и Хокан, их пегасы тоже поднялись в небо, но летели на юг, к эльфийским лесам Суладора. Даты долго провожали глазами две точки, постепенно растворяющиеся в небе.
— Ну что, Пожарский, — сказал Хокан со вздохом. — Пошли, что ли, пивка опрокинем по кружечке?
«Когда я уже дома пиво пить буду?» — подумал Вишена с тоской и направился к навесу.
Глава 16
Зимний вихрь
Саят первым прошел в пустой зал Банерона, где раньше стоял на трехногом столе Волшебный Сундук. Мертвые тела остались на тех же местах, где их застигла смерть. Замок был пуст, лишь Саят отважился войти в него, потому что чувствовал: Тень ушла. Но он чувствовал не только это. Тень оставила нечто важное здесь, в зале, и Саят намеревался это найти.
Верный пучеглаз тихо сидел на плече, вцепившись в складку черного плаща. Саят покосился на него — на единственного свидетеля разыгравшихся здесь событий.
Едва колдун приблизился к застывшему арбалетчику, тот рассыпался мельчайшей пылью, хотя шаги Саята были едва ощутимы. Потом — второй воин. Саят замер, глядя на то, что еще совсем недавно было плотью живых людей, а теперь напоминало многолетнюю пыль. Но ведь эти люди все равно
