Выводили в два голоса:
Вражьи головы сымали Да с плечей сволочей, Да в загривок натолкали Из печей калачей. Позабудет тать дорогу, Знать, не мил белый свет. Коль споткнулся у порога, Значит, в дом хода нет! Не захочешь, а и будешь сердит: Наша степь не нашей сбруей звенит. Собиралася намедни орда, Разобралася с ордой слобода! И Боромир с товарищами-побратимами удивленно вслушивались в пение, не особо вроде и громкое, однако слышимое по всему лесу. Стемнело; круглый лик луны, желтый, как масло, взирал свысока на землю. Беспокойно вертели головами песиголовцы, ставшие на ночь юго-восточнее; повскакивали на севере даты, хватаясь за оружие и внимая непонятным словам.
Ужо, молодушки-лебедушки, Не след вам серчать, Добра молодца зазнобушке Не век привечать, Уж такая наша доля, Что сам черт нам не брат: Добрый конь, широко поле Да каленый булат! Обнимает нас кольчуга — Нам до смерти жена, Нету лучшего досуга, Как с седлом стремена, Али мало ковылями Басурмана полегло? Али мало крови нашей По степям протекло? — Хорошо ведь поют, обормоты! — в сердцах сплюнул Тарус. — С кем же это Богуслав наш пьянствует? Не с лешим же?
Гуляки тем временем закончили:
Впереди того немало, Что навеки и брань, Слободу не прогадала Наша Тьмутаракань!
