Возрождение

– Силы ООН? – Славка вдруг услышал в голосе Северина буквально адское напряжение. Витязь ждал ответа. И – боялся его.

– Ньет, – покачал головой иностранец. – ООН ньет. НАТО ньет. Ничь-его это нет. Ми слышать РА. Искать ньемного. Ми биль Юнайтэд Стэйт Ами… во- йьенний. Большей путь с юг. – Он махнул рукой и предупредил: – Нас… нье один. Ми развьетка развьетки.

– Кого вы представляете? – Северин был неподвижен.

– Генераль Грилл. Не польйитика… бьезопасност… – Кларенс подбирал слова, явно очень сильно волнуясь и даже не очень стараясь справиться с волнением.

– Генерал-три-звезды Джосайя Грилл? База в Грузии? – быстро спросил Северин. И, не дожидаясь ответа отчетливо удивленного американца, спросил еще – с надеждой, которую Славка не очень понимал: – Вы знали капитана Сандерса?

Человек медленным, удивленным движением стянул маску – и Славка удивленно приоткрыл рот. Ему было лет 14–16… ровесник кадетов!

– Он служиль с мой отьец и пропаль на Ставь-рополь, – ответил Кларенс. – Ми можьем говорить даль-шье?

– Славка, – позвал Северин, – иди-ка сюда.

Центральная Россия База РА недалеко от бывшего города В…ж

Глава 7 «Витек»

Воем, воем под Луною

Зверем диким, тенью смерти!

Все круша перед собою,

Против Солнца Коло вертим!

Евгений Власкин. Мара

Нас там держали много – сто или больше, не знаю. Просто в подвале с бетонными стенками, но в теплом, батареи были на стенах. Длинные такие, нас к ним приковывали за ноги. Я не знаю, как кто туда попал, все по-разному, наверное, мы почти не разговаривали про это. Меня на дороге подобрали, я сперва думал, что это какие-то спасатели, потому что на машине был значок такой, эмчээсовский. Я только потом понял, куда меня привезли, и то не сразу. Даже когда одежду забрали и приковали, я ведь просто испугался, что это какие-нибудь работорговцы или извращенцы. Ну, я тогда думал, что это самое страшное и есть.

Новеньких иногда приводили. Не очень часто, но приводили. И мальчишек, и девчонок, нас вместе держали. Стыдно очень было… но так – сперва… А вообще они радовались даже; кого позже привели, те вообще рассказывали, что там, снаружи, снег и холодище, а тут хоть кормят и тепло. А так ни про что старались просто не думать.

За нами тетка такая ухаживала… красивая, молодая. Есть приносила, пить, это… чистила за нами. Она сперва многим нравилась, особенно тем, кто младше. Добрая такая, веселая. Я до сих пор помню, как она младшим говорила: «А теперь кушать, ну-ка?!» Она и потом так говорила, когда мы уже знали, что к чему.

Мы потом догадались. Когда уже многих уводили, уводят, и они не возвращаются. Кто-то сказал про людоедов, но так… вроде бы в шутку. А может, наоборот, все сразу поверили, только даже сами себе в этом не признавались. Не знаю… не помню… А потом просто в супе, нас супом кормили и мясом вареным… там попалось… разное. Наверное, они недоглядели. Или просто наплевали, мы им все равно ничего сделать не могли.

В общем… у нас там кто-то с ума сошел. Сразу почти. А остальные почти все сперва есть перестали. Сказали, что больше не будут. Тогда уже мужики пришли. Ну… двух, кто больше всех шумел, при нас зарезали, разделали и дальше… Сказали, что кто не будет есть, тех будут первыми убивать. Но все равно то и дело кто-то отказывался. Может, даже нарочно, чтобы убили. Кое-кто сговаривался, чтобы напасть, только эти… они осторожные очень были. Ну и кто не отказался, те ели, и все. И я ел. Я не знаю, почему. Я как-то не думал, жить, там, хочется или что. В общем, я ел.

Легче всего было тем, кто с ума сошел. Они просто ели, и все. Ели и спали. Та тетка их хвалила, что хорошо кушают. Я сейчас думаю – может, она тоже сумасшедшая была? Или ей так легче было, может, она нас даже жалела… А мне все равно снится почти каждую ночь, как она нам это говорит – мол, кушать, а ну-ка, детки…

Я не знаю, сколько там детей съели. Сто, больше… больше, наверное. Они и впрок заготавливали, мне потом сказали. Даже с кем-то менялись – на патроны, еще на что-то.

А я теперь не знаю, как мне жить. Наверное, лучше бы меня тоже убили. Я не знаю. Я подумаю еще и умру, наверное. Как-нибудь умру.

Антон Федунков, 14 лет.

Из материалов опроса.

Кадет РА Сашка Шевчук отложил плотно исписанный ровными строчками от руки лист опроса. Посидел, резко отодвинул лист подальше – на край стола. Обеими руками потянул в стороны расстегнутый ворот куртки. Хотелось его разорвать, чтобы с треском полетели продолговатые пуговицы, выдрались с хрустом петли… Но куртка была не его. Имущество поселка. Имущество РА. И он отпустил ворот. Медленно, тщательно разогнув омертвевшие пальцы.

Сидевший напротив с бумагами Воженкин посмотрел на парня молча, но к бумагам уже не вернулся. Сашка спросил, глядя вкось, на беловато-голубой