– У тебя – что? – растерялась Милли.
– Я писатель, и у меня кризис.
– Ах, это… А то я уж испугалась, что это болезнь какая…
– Да. Смешно звучит.
– Я не шутила.
– Я, к сожалению, тоже.
Малкович выпил еще.
– У тебя есть семья? – спросила Милли.
– Не знаю.
– Вот и я не знаю, – вздохнула девушка.
– Пока смотришь, вроде и есть, а отвернулся – совсем один.
Она взяла у него сигарету. Какое-то время они молчали. Вернулся бездомный, которого посылали за водкой. Ночлежка ожила, загудела. Кто-то пустил по кругу железную кружку. Когда очередь дошла до Малковича, он попытался отказаться.
– Если хочешь остаться здесь, то пей, – сказала Милли.
Он не стал спорить. Выпил один раз, другой. Огонь в камине стал ярче. Звучавшие голоса начали казаться знакомыми. Малкович запомнил пару имен, перекинулся парой дружеских фраз, затем все как-то замерло, осталось только пламя в старом камине.
– Придумал что-нибудь? – спросила Милли.
Она сидела рядом, прижималась к нему.
– Ты это о чем?
– Ну, ты же писатель.
– Тогда не придумал, – Малкович нахмурился.
Рука Милли ловко расстегнула ему ремень.
– Сколько тебе лет? – спросил Малкович.
– А это важно?
– Если я старше тебя вдвое, то да.
– Тогда скажи, сколько тебе.
– Тридцать семь.
– Значит, все нормально. – Ее рука скользнула ему в брюки. – Нравится?
– Я же сказал, мне тридцать семь, не семнадцать…
– Тогда пошли в кровать. – Она поднялась на ноги.
Старый матрац скрипнул. От него пахло плесенью и крысиным дерьмом.
– Хочешь быть сверху или слишком стар для этого? – спросила Милли.
– Дело не в этом.
– Тогда в чем?
– У меня нет презерватива.
– Я не заразная.
– Может быть, я, – Малкович заставил себя улыбнуться.
– Тогда давай по-другому. – Милли засуетилась, переворачиваясь в кровати. – Если ты, конечно, не брезгливый, – сказала она, обернувшись.
Малкович качнул головой и начал расстегивать ей джинсы.
Утро. Скрип битого стекла. Звон цепей. Далекие голоса.
– Что ты здесь делаешь? – услышал Малкович голос Милли.
Она соскочила с кровати, перебравшись через Малковича, словно его и не было. Перед лицом мелькнул треугольник черных волос. Зазвенела пряжка ремня.
– Какого черта, Рик? – зарычала Милли, натягивая джинсы.
– Я везде искал тебя, – сказал парень.
На вид ему было не больше двадцати. Кожаная куртка, увешанная цепями, вытертые джинсы, армейские ботинки… Малкович спешно заморгал глазами, увидев стальные шпоры на каблуках.
– Я не вернусь, Рик. Я не могу.
– Не можешь? – он огляделся, пытаясь найти причину, увидел Малковича. – Из-за него? – взгляд парня скользнул по расстегнутым штанам, остановился
