слышит, потому что гремит гром. И, низко подвывая, крутится колесо, похожее на галактику, прямо над головой. И голове от этого жарко. Мозги закипают. Хруст камней под ногами становится невыносимым. Склон все круче и круче. Нужно держаться, чтобы не скатиться куда-то туда, за обрыв. Скачут по склону выбитые ногами камни, грохочут. От этого грохота гаснет галактика в небе, вращение ее замедляется.
Вот уже и склон закончился. Седой идет по асфальту, который нещадно царапает ноги, потому что движется навстречу, как наждачная лента на шлифмашинке. Огнем горят ноги! Седой, чтобы не оплавились подошвы, старается подпрыгивать повыше, но не получается. И тут, на счастье, сверху обрушивается ливень.
Разросшийся на все небо рюкзак Волкова вдруг приблизился и больно ударил Седого в лицо. Он отскочил, но сзади его кто-то толкнул, и Седой опять влетел в гигантский рюкзак. Тут он увидел, что стоящий перед ним Волков запустил руки прямо в кирпичную стену, раздвинул ее и потащил Седого в образовавшийся проем. Седой не хотел – там было темно. Но Волков знает, что делать, он уже пробовал анабиотик. Надо идти за Волковым, он обещал. Седой шагнул в темноту и полетел куда-то вниз.
Проснулся он от холода. Открыл глаза и не понял: день или ночь? Зато обнаружил, что кто-то хлещет его по щекам. А потом еще раз открыл глаза, на этот раз по-настоящему, и увидел склонившегося над ним Волкова. За спиной генерала, в полумраке, виднелись закопченные бетонные перекрытия низкого потолка.
– Где это мы? – пробормотал Седой и беспокойно ощупал голову.
– В Припяти, товарищ полковник, – весело заявил Волков.
– Да ты что!
– Именно так.
Волков отодвинулся, и Седой смог осмотреть небольшой кирпичный подвал с низким потолком. Бойцы полулежали вдоль стены, кое-кто уже пришел в себя. Справа виднелось светлое пятно выхода со ступеньками, ведущими наверх. Оттуда доносился шум сильного ливня. Пол подвала был засыпан песком. Тут Седой заметил еще один выход, слева – но там было совсем темно, и именно оттуда тянуло ледяным холодом: кирпичи вокруг отверстия покрывали белые хлопья инея.
– Что там? – спросил Седой.
– Хочешь, проверь, – предложил Волков.
Седой с кряхтением сел, снял со спины рюкзак и принялся распаковывать оружие. Волков, согнувшись – высота потолка не позволяла распрямиться полностью – пошел приводить в чувства солдат. Ощущения были как во время средней тяжести похмелья. Полковник попробовал включить КПК, но прибор не отреагировал. Видимо, сдох во время Выброса. Седой почувствовал благодарность к неведомым конструкторам экзоскелета: если бы замкнуло электронику приводов…
– Товарищ полковник! – крикнул из угла Волков.
– Чего?
– Какие планы?
– Планы… Подожди ты! Дай хоть мозги на место встанут.
– Сейчас отпустит, – Волков помахал рукой с зажатой в ней бутылкой.
Все по очереди отхлебнули виски. По словам генерала, если чувствуешь себя как с похмелья, лечиться нужно как от похмелья. Потом два солдата отправились наверх караулить выход, двое вытаскивали сухпайки, а Волков достал свой КПК и присел рядом с Седым.
– Как это он у тебя Выброс пережил? – поинтересовался полковник, когда экран включился.
– Не надо на приборах экономить, – самодовольно заявил Волков.
– Американский небось! – проворчал Седой.
– Хрен там – наш, отечественный. А вот каски американские, – Волков постучал по шлему на голове. – Поэтому связь ваша заморская накрылась.
Генерал загрузил карту Зоны, нашел Припять, ткнул пальцем в один из домов возле окраины.
– Мы здесь.
– До Станции еще пилить…
– На карачках, к тому же…
– Да! – вздохнул Седой.
– Лучше скажи мне, – попросил генерал, – зачем ты на Излучатель полез?
– Куда? – вытаращился Седой.
– На Излучатель, к самым антеннам, – пояснил Волков.
– Не лазил я, – твердо возразил Седой.
– Да? Значит, показалось.
