государства, хладнокровного и изощренного, управляемого умелой рукой. Вместо этого были бесконечные обсуждения в Европарламенте, дебаты, шоу на телевидении, орущее безумие гей-парадов, старение населения, фрустации, старательно насаждаемое чувство вины, элементарная трусость и подлость, скрываемая за словами об этических ценностях. И посланцы нового мира, брошенные вперед с трудовым контрактом на втрое большее жалованье – но невооруженных, не понимающих, что происходит, не готовых дать отпор. И в отличие от римских легионеров или солдат Британской индийской армии способных – когда утробным ревом вскипает толпа, отчего у видавших виды мороз идет по коже, когда начинаются настоящие неприятности, – лишь потрясенно спросить: «Господи, за что?»
А за все… Вот за все за это. За зазеркалье бизнес-центров – в десятке миль от нищих халуп. За Куршавель и Ниццу – когда не хватает детских больниц. За шикарные машины – когда многие не имеют собственного дома. Наконец, за саму ту концепцию жизни, которая предусматривает рай для миллиарда и беспросветную безнадегу для всех остальных. За то, что посмели поверить в новый мир и в конец истории, и в то, что они всегда будут благополучными и сытыми, а благополучие остальных их никак не касается. Вот за все за это и придется платить.
И прямо сейчас…
– Мистер Брикс…
– Да…
– Кто из вас старший?
– Наверное… наверное, теперь я. Том… он просто не успел, понимаете. Не успел.
– Об этом потом. Итак, вы отвечаете за людей, которые с вами. Ясно? Вы старший среди них. Я приказываю вам, а вы – им. Вы смотрите за тем, чтобы они делали так, как я скажу, так как это нужно. Ясно?
– Да… сэр.
– Вы служили?
Брикс горько усмехнулся:
– Один срок. Сидел на рации. Потом Дядя Сэм заплатил за мое обучение в университете.
– Все равно вы солдат и знаете, что такое порядок. Идите и готовьте своих людей. Мы выходим через минуту. С собой берете то, что можете унести в одной руке, не больше, ясно?
– Да, сэр.
– Идите к своим людям.
Брикс ушел в другую комнату. Бывший морпех повернулся к казаху:
– Вы спасли американских граждан, и теперь вам угрожает расправа. Мы можем взять с собой вас и вашу семью. Вывезти вас в безопасное место.
Казах покачал головой. Он был маленького роста, но не казался слабым.
– Мы останемся здесь.
Сэммел не стал спрашивать почему – он давно уже разучился задавать глупые вопросы. Вместо этого он только кивнул головой.
– Тогда закроете за нами дверь. И не выходите без нужды…
Сэммел прошел на лестничную площадку, щелкнул по микрофону на горле, привлекая внимание.
– Машина один, внимание, мы готовимся выйти. Марко, что там у тебя?
– Безопасно… сэр, но что-то не так.
– Что именно, не понял тебя.
– Сэр, местные спешно уходят в дома. Очень торопятся.
– Твою мать. Понял, жди нас!
– Есть, сэр…
Сэммел замахал рукой:
– Быстро, на лестницу! Эл, веди их! Быстро!
Первым прошел серб, дальше начали выходить ковбои. Сэммел считал их по головам и подталкивал в спину, обозначая, что надо шевелиться.
– Вниз, идем вниз! Не смотреть по сторонам!
Выходивший последним рыжий, лет сорока мужик остановился возле него.
– Вам должны были позвонить насчет меня. Я Ковач.
– Сэр, быстро в машину. С этим – потом. Быстро, быстро, быстро!
Он толкнул его вниз, отправляя по лестнице. Ему действительно звонили насчет этого рыжего – бывший командующий двадцать шестым экспедиционным соединением морской пехоты, ныне трехзвездный генерал, начальник штаба Морской пехоты США. Лично позвонил.
На первом этаже серб остановил ковбоев, вышел первым, встал на колено, отслеживая наиболее опасное направление стволом пулемета. Второй безопасник, парень по имени Ти, чех из полицейского спецназа, обезопасил противоположное направление.
