– Хорошо, жди.
Конвой Жоры Севера стоял в каком-то дворе на окраине города. Восемь машин. У Сэммела было на две меньше.
Снайперы и пулеметчики заняли свои позиции. Не доверяя никому, Сэммел взял «канонерку» – бронированный по самое не хочу тяжелый пикап «Форд», в котором было установлено аж три пулемета. Из них один – румынский тумбовый «КПВТ», прошибающий стены. Тех сил, что скопились в небольшом дворике бывшего русского города, хватало, чтобы устроить кровавую баню почище той, что была в карьере.
Когда охранники заняли оборонительные порядки, Сэммел вышел из машины. Один. Навстречу двинулся Север.
Вор был хорошо одет, в длинное пальто, на шее – белый шарф, что делало его похожим на киношного гангстера. Грузный, роста примерно одинакового с Сэммелом, но тяжелее килограммов на тридцать. И не все из этого жир. Он был похож на боксера, оставившего ринг. Может, так оно и было на деле…
– А Ташкент, в натуре, был прав… – начал вор после пары минут молчания.
– В чем?
– Тогда, в шалмане. Я сказал про тебя – конь педальный, дешевка. А Ташкент сказал – нет, он опасен.
– Это ты к чему?
– К тому. Жили мы мирно, пока ты не приехал. Каждый свой кусок хлеба кушал. А теперь… Ташкент мертв. Этот мусор ваш, с которым Ташкент контачил, мертв. Бабай мертв. И тебя ни к одному делу не присобачишь.
– Ты меня обвиняешь? – поинтересовался Сэммел.
– Не… – вор покачал головой. – Не те времена щас. Каждый, кто что может, то и делает. Беспредельные времена. Ты просто по нашим правилам стал играть. Наверное, потому что ты русский.
– Я по вашим правилам не играю.
– Играешь. Даже если этого не признаешь.
– А тебе что надо?
– На пару с тобой играть.
– Это как?
Вор сплюнул.
– Да так. Это наша, б…, земля. Здесь наше все, понял? А у нас – одна масть пиковая. Весь город в руках держат. Наш город!
– Не поздно спохватились?!
Вор криво улыбнулся:
– Будь другие времена – я бы по-другому базарил. Но сейчас как брата прошу – помоги.
– Ты мне не брат.
– Все мы – русские, братья. Сам видишь, какой беспредел попер. Будем порознь держаться – будет еще хуже. Кого завалят, кто сам уедет. Но русской эта земля уже не будет.
Сэммел кивнул.
– Что предлагаешь?
– Есть такой вор, Мирза. Алика Ташкента завалили. Бабай теперь тоже в земле гниет. Скоро выборы смотрящего. Реально кандидатов двое – я и Мирза. Я от славян. Мирза от пиковой. Есть еще трое, но они не в счет.
– И?
– Помощь нужна.
– Какая? Киллером поработать?
– Да не это… – скривился Север. – Мокроделов тут и без этого хватает. Мне тут сказали, что ты большой спец по всяким делам.
– Каким делам?
– Ну… кто кому башляет, к примеру. Кто о чем по телефону трепется.
– А это тут при чем?
– При том. У Мирзы сын есть. Он не по пиковой масти пошел, он по зеленой теперь. В какой-то банде джихад делает… – вор злобно выругался. – Люди говорят, что он прислал Мирзе флешку, потребовал платить.
– Закят… – понимающе сказал Сэммел.
– Хрен знает, может, и так. Факт тот, что вору платить – западло. Кто платит – тот не вор. А если ты, за собой такое зная, претендуешь быть смотрящим – это еще хуже. За такое пика в сердце. О том, что Мирза башляет, я знаю, но у меня доказов нету – совсем. Одни базары, но они на сходняке не проканают. А у тебя подвязки… у вас там наверху. Если ты дашь мне компру на Мирзу – век благодарен буду. Если нет… мне не жить, потом – всем людям не жить. Будет одно зверье, без понятий. Мирза уже переметнулся. Будем по беспределу здесь жить – все хлебнут. А я – за порядок. Пусть и блатной, но
