– О’кей, садимся…
На сайте и в самом деле оказалась еще одна инспекция. Главным был невысокий, коренастый, довольно молодой господин, который явно был менеджером, и не среднего звена, но носил, как и все рабочие, плотную робу темно-синего цвета с красными вставками и логотипом компании. Они с Сэммелом подозрительно уставились друг на друга, вспоминая…
– Я вас знаю? – спросил топ-менеджер.
– Вероятно, да, сэр. – Алекс Сэммел вспомнил. – Душанбе. Три года назад…
Менеджер принужденно рассмеялся, пригладил волосы. Мелькнули часы – Фредерик Констан, не хухры-мухры…
– Да уж, такое не забудешь. Я, кстати, вас и не поблагодарил тогда, верно?
– Это наша работа, сэр.
Менеджер повелительно махнул рукой.
– Перерыв, сорок минут. Можете пообедать.
С ним было человека три. Явно спецы в своих областях, инженеры высокой квалификации.
Они вышли на полосу, к самолетам, за ограждение. С Северного Ледовитого океана дул холодный, совсем не летний ветер…
– Черт, я у вас имя тогда не спросил… – сказал менеджер, щурясь и пытаясь закурить на ветру сигарету.
– Алекс Сэммел.
– Чандри Чакрапурта… – представился менеджер, – операционный директор «Бритиш Петролеум» по России.
– Региональный менеджер безопасности. А вы, сэр, сменили работу?
– Да… – индиец махнул рукой, – что-то мне перестало нравиться то, что происходит в Америке. Там победит кто-то один, или белые, или черные, или испанцы, но в любом случае Америка уже никогда не будет такой, как раньше. Да и платит ВР неплохо, как операционный директор, то есть директор филиала, я получаю больше, чем в «Эксон Мобайл» на должности вице-президента. Да еще эти чертовы налоги… Я, кстати, подал здесь заявление на гражданство.
– Здесь, сэр? – удивился Сэммел.
– Именно. Отдавать две трети жалованья этим ублюдкам, которые на эти деньги тащат в страну беженцев, создают им условия и занимаются всякой хренью, мне порядком осточертело… – Индус злобно выругался. – Здесь пока плохо, но я почему-то уверен, что будет лучше. И такого дерьма, как там, здесь нет. Я, кстати, учился в России, в Институте имени Губкина. Хорошее образование мне до сих пор помогает…
Сэммел вздохнул:
– Я сам русский. Правильно – Александр Самойлов, Сэммел это уже по паспорту. Родители уехали в США в девяностые…
Индус рассмеялся:
– Воистину – тесен мир…
– Да уж…
Они помолчали – как люди, которые искренне хотят поговорить и подружиться, но пока между ними мало общего для разговора.
– Сэр, я так понимаю, что мы здесь надолго, – сказал Сэммел. – Как вы оцениваете перспективы добычи?
Индус энергично взмахнул рукой.
– Отлично! Просто отлично! У русских была построена совершенно идиотская система налогообложения, при которой было невыгодно максимально выбирать нефть из скважины, наоборот, русские хватали то, что легко схватить, и шли дальше, при этом построив всю инфраструктуру. При их налогах и их запасах было выгодно поступать именно так. Мы натыкаемся на скважины, не выбранные и на двадцать процентов, как только дебит скважины начинал падать, они бросали ее и шли на другую. Им выгодно было показывать как можно большие затраты, чтобы не платить налоги, при этом добывать как можно меньше. Видимо, это было связано с коррупцией и неэффективностью государства. С нашими технологиями я уверен, что только по первой категории добьюсь как минимум пятидесятипроцентного извлечения запасов, а если применить технологии гидроразрыва, то можно дойти и до восьмидесяти процентов. Инфраструктура готова, ее только подремонтировать немного, кое-где переложить трубы – и можно работать.
– Если бы не терроризм…
Индус помрачнел.
– Да…
– Я намерен дать серьезный бой этим мразям, сэр, – сказал Сэммел.
– Я полностью поддерживаю, – решительно сказал индус, – полностью поддерживаю. Как только вспомню Душанбе…
– Ты еще не видел, что было потом…
– Я рад это слышать, сэр.
– Что от меня требуется? – перевел вопрос в реальную плоскость индус.
– Ну, прежде всего понимание и поддержка. С терроризмом не договориться, верно?
