– Не… – Вор рукавом вытер вспотевшее лицо, его голос был обычным, хотя и немного напряжным: – Сердце что-то… прихватило.
– У нас есть медик.
– Не… не надо.
Англичанин тоже ошибся – он не понял, что произошло, и не понял, что он уже мертв… Он сам, своими словами подписал себе сейчас приговор – и себе самому, и большинству своих людей. Он был выходцем из 22САС, и видел многое, и имел дело со всяческим отрепьем, с отбросами рода человеческого. С бандитами, с ваххабитами, с отморозками он начинал в Албании, тренировал УЧК и там понавидался. И здесь он имел дело с главарем местной мафии и договаривался с ним. Но он и близко не понимал, кто стоит перед ним, с кем он имеет дело и какую школу выживания тот прошел. Он имел дело с вором в законе и даже близко не понимал, насколько тот может быть опасен. Злобность, коварство, помноженное на длительный опыт выживания в волчьей стае, делали его столь же опасным, как опасна среднеазиатская гюрза – единственная змея,[56] которая при наличии выбора предпочитает атаковать, а не убегать.
– Коля… – вор снова вытер рукавом лоб, он, как и почти все русские, давал своим иностранным визави понятные русские имена, – вам не стоит иметь дело с этими отморозками. Они только с виду мирные – на самом деле, только отвернись, заточку в бок всадят. В чем проблемы? Разве мы в чем-то нарушили наши договоренности? Мы, община?
– Мы не говорим о том, что вы в чем-то нарушили наши договоренности, – вор с злобной радостью отметил, что смог внешне мирной реакцией усыпить бдительность пиндоса, – ваши выплаты останутся такими же, какими были до этого. Но мы имеем интерес в том, чтобы… – англичанин замялся, подбирая нужную ложь, – чтобы более эффективно контролировать регион. Несмотря на то что договоренность с вами существенно… оздоровила обстановку, проблемы все еще остаются. Вы должны понимать, что мирное соглашение только тогда приведет к миру, когда оно устраивает все стороны, без исключения. Хотим мы того или нет – салафитская община здесь существует, в ней много молодежи. Люди хотят верить… людей не переделаешь. Мы считаем, что с ними можно договориться, если мы начнем воспринимать их как людей, как партнеров по переговорам, а не как цели для уничтожения. Речь не идет о том, чтобы уменьшить ваш кусок пирога, речь идет о том, чтобы хватило пирога всем.
– Не хватит… – цвет лица вора был почти нормальным, – они не успокоятся, пока не заберут все. Я их знаю, им не нужен кусок пирога или даже половина пирога. Им нужен весь пирог без исключения…
Здесь вор был прав… все-таки его огромный опыт подсказывал ему решения, до которых никак не могли додуматься аналитики в Лэнгли и Темз-Хаусе. Они постоянно делали одну и ту же ошибку, воспринимая салафитов как одну из сторон конфликта, со своей позицией – и не более того. Но салафиты не были стороной в конфликте – они вели священную войну. И у салафитов не было позиции – у них была правда.[57] А правда есть правда. Не бывает куска правды, пятидесяти процентов правды, девяноста процентов правды и даже девяноста девяти процентов правды. Правда – это цельное понятие, от которого нельзя отнять даже малый кусок без того, чтобы она перестала быть правдой. Правда на девяносто девять процентов – уже не правда. И потому говорить с ними было бессмысленно, и еще бессмысленнее – ждать выполнения договоренностей с их стороны. У них была своя правда. И другой – они не признавали.
– Мы обеспечим выполнение договоренностей в любом случае, – англичанин говорил убедительным тоном, – можете в этом не сомневаться. Ваш кусок пирога останется вашим.
Вор неохотно кивнул.
– Нам надо собраться. Я один решать такое не хочу.
– Понимаю. Мы ждем вашего ответа.
Молчание свидетельствовало о том, что разговор закончен. Не подавая руки, вор развернулся и пошел к своим машинам. Англичанин пошел к своим. Он не сомневался в том, что взаимопонимание достигнуто и воры дадут правильный ответ.
Вор тоже не сомневался в том решении, которое он принял.
Пиндосы предали их. Ничего, они еще приползут на коленях. Харкая кровью!
С…и рваные. Ничего, они еще попляшут…
И бородатые… тоже получат свое. Когда он найдет тех утырков, что писали флешку, он сам затравит их собаками…
Машины все ближе. Как бьется сердце… надо бы успокоиться, надо быть спокойнее. Инфаркта только не хватало.
Англичанин подал знак рукой – машины начали разворачиваться на выезд…
И, не доходя буквально нескольких шагов до своего «Гелендвагена», вор рванулся вперед, истерически выкрикнув:
– Мочи их!
Конечно же, у британцев был defense sniper, оборонительный снайпер – как часть оборонительной стратегии, которая была отработана еще в Ираке. Оборонительный снайпер – важная часть плана обороны при любой, сколь-либо длительной остановке. Оборонительный снайпер, занимающий господствующую точку на местности и вооруженный обычно мощной полуавтоматической снайперской винтовкой, способен точной и быстрой стрельбой сорвать даже массированное нападение, подавить гранатометчиков и дать конвою возможность покинуть опасную зону.
