Сэммел поставил на стол большую чашку с кофе, из толстой керамики, чтобы не обжигала руки, даже когда там налит кипяток. Взял со стола свой планшетник, вызвал файл Монро.
– Чанс Алистер Монро, восемьдесят пятого года рождения, родился в Батон-Руж, штат Луизиана. Государственная средняя школа, затем – морская пехота США. Двадцать четвертое экспедиционное соединение, первый батальон второго полка, высадка в Ираке. После возвращения в Кэмп Леджун перевелся в полк специальных операций морской пехоты. Три боевых тура в Афганистан, сорок одна миссия с риском для жизни. Благодарность президента, Бронзовая звезда. Участвовал в экстренной эвакуации американского посольства из Кабула в шестнадцатом, уходил одним из последних. Сразу после этого написал рапорт и демобилизовался. Интересно почему?
Парень промолчал. Он был настоящим американцем – крепким, чуть грубоватым парнем, в котором слилась кровь индейцев из болот Луизианы, французских колонизаторов, мексиканцев и благородных ВАСПов. Наверное, если бы не война – он бы сейчас жил полноценной и полезной жизнью где- нибудь в пригороде, имел бы троих детей, почти выкупленный дом и постоянную работу. А может, и не имел бы – работы-то сейчас нигде нормальной нет.
– Достало? – понимающе сказал Сэммел. – Я тебя понимаю. Меня тоже все уже во как достало…
Сэммел провел ребром ладони по горлу чисто русским движением, углубился в чтение.
– Таджикистан, работал на ДинКорп, дальше к нам. Работал в Казахстане, на обеспечении безопасности каспийской инфраструктуры, отличные рекомендации. Отмечен как потенциальный кандидат на повышение… до сегодняшнего инцидента. Итак, я тебя слушаю, парень. С кем ты хотел разобраться, с двумя «калашниковыми» и мешком снаряженных магазинов, а?
Парень молчал.
– Что у него еще было?
Милош оставил пустую чашку.
– Полный комплект гражданского в мешке. Рабочая роба, почти новая.
– Деньги?
– Около трех штук.
– На билет хватило бы. Куда ты собирался лететь – с мешком оружия? И на чем?
Парень молчал
– У тебя конфликт с местными?
– …
– Ты был пьян?
– …
– Твою мать… – выругался Сэммел.
Достал нож, полоснул по белой ленте наручников. Парень недоуменно посмотрел на него, потом начал растирать запястья.
– Вали отсюда. Давай-давай…
Сэммел энергично покачал рукой.
– Проваливай. Чтобы духу твоего не было. Здесь не армия, не военная полиция, нет ни хрена никаких законов. И я – единственный и окончательный судья. Если я буду разбираться, почему тот или иной козел вдруг решил дезертировать, у меня не хватит времени ни на что другое. Поэтому – давай, вали. Три штуки тебе вернут. Садись на самолет, и чтобы я больше тебя не видел. Работу таксиста найдешь, больше ты ни на что и не годен. Доверия ты больше не заслуживаешь. Дезертир.
…
– Давай, ну? Второй раз говорить?
Парень встал, неуклюже пошел к двери. Перед дверью замер, но его никто не останавливал, и дверь была не заперта. Он нажал на ручку – и дверь открылась…
Когда дверь закрылась, американец и серб переглянулись.
– Что думаешь? – спросил Милош.
– Да ничего не думаю… – Сэммел зло выругался. – Скоро нас всех можно будет с чистой совестью в дурку запереть, понимаешь? У нас крыша едет. А самое плохое то, что ты этого не осознаешь… пока не окажешься с автоматом в руках перед десятком-другим трупов. Которых ты сделал и даже не помнишь, как именно.
– Спаси Мати Богородица, – серб перекрестился.
– Не спасет, друг. Мы забыли Бога. И Бог забыл нас. Вот и все…
Раздался стук в дверь.
– Войдите!
