– Серп Жнеца? Да, это он. Так что же ты скажешь мне? Присягаешь ли ты мне в верности? Клянешься ли исполнить обещанное?
Ну, честно говоря, я пришла сюда именно за этим. Не могу сказать, что испытывала какое-то неудержимое желание стать владычицей и последней главой угасающего Дома. А если быть совсем откровенной, то мне было просто все равно. Я зачем-то продолжала цепляться за жизнь, в которой не видела смысла и цели. Продолжала брести вперед. Это с каждым днем становилось все труднее, все невыносимее: открывать глаза, делать то, что требуется. И лишь на один вопрос я никак не могла ответить. «Зачем?» Демон, у которого нет цели… Какая из меня может получиться владычица, если мне откровенно плевать на всех своих подданных, власть и прочую ерунду. И несмотря на то, что Лео закрыл мои чувства, я не стала счастливее. Я стала замороженной рыбой, которая не чувствует, как ее вытащили из воды. Она не ощущает, что задыхается, но от этого более живой ей не быть.
– Хватит, – прервала она мои мысли, – забираю у тебя то, что дано не мной, и более никто не сможет исцелить твои раны и проникнуть в разум. Лишь ты сама – хозяйка себе, – резко сказала она, перемещая свою руку мне на солнечное сплетение. Я только и успела вскрикнуть, когда волна дикого лютого холода прокатилась по моему телу, странным образом возвращая с таким трудом ушедшую боль. Слезы потекли из глаз, а из горла вырвался рваный хрип. Мне не было больно физически, но моя душевная рана закровоточила с новой силой, словно содрали едва заживший слой кожи. – Подойди ко мне, – тихо зашептала она, но по тому, что ее хватка была все такой же сильной, я поняла, что обращается она вовсе не ко мне. – Подойди! – уже грозно сказала она, когда от толпы серебряных демонов отделилась совершенно иная фигура. Фигура человека, которого я никогда бы не смогла забыть или перепутать. Его каштановые локоны все так же падали на глаза. На нем был тот же костюм, что и в день нашей последней встречи, вот только ворот белоснежной рубашки был залит кровью, а на шее зияла открытая рана. Его кожа была бледнее, чем обычно, а карие глаза казались практически черными.
– Ким, – выдохнула я, едва удерживаясь на ногах.
– Да, как видишь, это он. Нужна цель? Хочешь его? Я могу вернуть его, если ты сделаешь то, что нужно мне. Объедини моих детей, стань для них владычицей, перед которой они преклонят колени.
Она продолжала говорить, но я не могла заставить себя слушать ее. Все, что мне сейчас хотелось, – это подойти к нему, обнять его, спросить… Да о чем угодно! Но его лицо казалось таким непроницаемо печальным, он смотрел на меня бездной потемневших глаз, и не было в них ни ненависти, ни любви, лишь неутолимая тоска.
– Клянешься?
– Да, – машинально прошептала я.
– Клянешься?
– Да, – короткий ответ, словно прерывистый вдох.
– Клянешься?
– Да…
– Тогда отпускаю тебя, мой последний Жнец. И запомни: твоя награда – в исполнении клятвы!
Сознание возвращалось толчками, я не понимала, где именно нахожусь. Что перед моими глазами? Очередной мираж? Но он слишком реален, чтобы быть таковым. Неужели я лежу на настоящем ковре? Мои ноги, руки, тело казались чужими. Я лежала, уткнувшись лицом в пол, и, как ни пыталась, не могла и пальцем пошевелить. Именно в тот момент, когда я поняла, что не могу двигаться, тьма вновь распахнула свои объятия. Через сколько времени я вновь сумела открыть глаза, не знаю. Но произошло все потому, что я была словно объята пламенем. Горела каждая клеточка в организме. Скорее это был даже не огонь, такие ощущения бывают, когда отсидишь ногу, только сейчас я чувствовала это всем телом. Собравшись с духом, я решительно приподнялась на руках.
– Она очнулась! – Знакомый мужской голос раздался где-то совсем рядом. Я, безусловно, узнала говорившего, но никак не могла сориентироваться в происходящем. Перед глазами все плыло, картинка постоянно смазывалась, и я не могла найти точку опоры и равновесия. С трудом перевернулась на спину и вновь попыталась подняться. Именно в этот момент плечо пронзила острая боль. Не такая, как в остальном теле, более резкая.
Кое-как обернулась, чтобы осмотреть плечо, и просто замерла. Там красовался отпечаток ладони. Нет, это не был просто синяк от слишком сильного захвата, отпечаток был совершенно черным. Судорожно сглотнув, я попыталась провести рукой по этому следу, и в тот же миг поняла, что кожа, потемневшая от одного касания незнакомки, совершенно не чувствует моего прикосновения. Более того, она казалась не просто холодной – ледяной.
– Как ты? – За то время, что я осматривала себя, ко мне подоспел Лео и, присев передо мной на корточки, с волнением всматривался в черты моего лица.
– Лео? – борясь с хрипотой в горле, прошептала я. – Правда ты?
Он ничего не ответил, лишь коротко кивнул. И в этот момент я заметила еще кое-что. От его фигуры тянулась тончайшая серебристая нить, она уходила куда-то вверх и просто растворялась в пространстве. Повинуясь какому-то инстинкту, я протянула руку, и нить послушно легла мне на ладонь.
– Красивая, – прошептала я, поглаживая ниточку двумя пальцами, но от одного моего прикосновения Лео вдруг напрягся и замер. – Твоя ниточка, она такая красивая, – пояснила я, любуясь, как эта странная нить переливается у меня на ладони.
– Отпусти ее, пожалуйста, – изменившись в лице, заговорил он.
– Что? – оторвавшись от созерцания нити, я не заметила, как она выскользнула у меня из рук. – Тебе больно?
