– Мы-то? С нами все ясно. А вот ты кто такой?
– Я?
– Я, я… Головка от… Снаряда. Парни, а я его, кажись, узнал. Его раньше по телику часто показывали. Точно. Он. А фамилия у него… То ли… Зайкин, то ли Зверьков…
– Кроликов. Я Сергей Кроликов! – Бывший король гламура – и теперешний пророк – выпятил вперед грудь. – Кто вы?
– Точно. Кроликов. – Бородач продолжал игнорировать Сергея. – Из-за таких, как он, весь мир и превратился в говно.
– Да как ты смеешь?! – завопил Сергей. – Я…
В ответ бородатый громила сорвал с плеча автомат и ударил Кроликова прикладом так, что из глаз стилиста посыпались искры. Второй удар вырубил Сергея. Потом он несколько раз приходил в себя и вновь терял сознание. Его куда-то тащили. Сначала он видел над собой свод туннеля. Затем – по темному небу бешено прыгала луна. И снова – туннель. Очнулся Сергей от дуновения ветра, который гулял по мрачному, освещенному светом луны, помещению, врываясь через дыры в разбитых стеклах. Кроликов встал и осмотрелся. Бородатые исчезли, а место, куда его притащили, показалось смутно знакомым. Озарение снизошло на Сергея после того, как он увидел зеркало – огромное, во всю стену, в тяжелой золоченой раме, пыльное и покрытое лучами трещин, расходившимися от общего центра. Это зеркало Сергей когда-то лично заказал из Венеции. Оно стало главным украшением салона красоты, расположенного в старинном особняке, в самом сердце Москвы. Попадал в этот салон лишь узкий круг избранных. Даже деньги ничего не решали. Тому, кто удостаивался чести быть постриженным лично Кроликовым, требовалось быть членом особой тусовки. Сергей как-то даже отказал в обслуживании звезде бокса, не желая иметь дела с нуворишем – порекомендовал спортсмену обратиться в более дорогой и менее престижный салон.
И вот теперь, по прошествии более двух десятков лет, Кроликов вновь стоял перед тем самым зеркалом, в том самом особняке. Волна воспоминаний подхватила Сергея и унесла в прошлое с такой непреодолимой силой, что он даже не успел поразмышлять над тем, как оказался в центре разрушенной Москвы.
Кроликов полностью погрузился в ностальгию и пересек комнату шагами лунатика, останавливаясь у каждого предмета, чтобы осмотреть его и коснуться рукой.
На столе, у зеркала, лежали ножницы – покрытые слоем пыли, но такие знакомые. Они, как и зеркало, были заказаны у лучшей из фирм, производящей парикмахерские инструменты. Сергей всмотрелся в клеймо на лезвии и почувствовал, как по щеке стекает горячая слеза. Все, что лежало на столе, было мило сердцу Кроликова. Десятилетий, прошедших со времени катастрофы, словно бы никогда и не было. Сергей вернулся туда, откуда его выдернули силой. Он уже рыдал во весь голос. Плач его прервался лишь после того, как пальцы наткнулись на что-то грубое и совсем не похожее на аккуратные парикмахерские причиндалы – приклад «калаша». Обшарпанный и грубый. Правда, в отличие от других предметов, не покрытый слоем пыли.
Сергей брезгливо отдернул руку и взял ножницы. Пальцы с легкостью проскользнули в кольца, словно инструмент только и ждал того момента, когда его коснутся руки настоящего мастера. Кроликов щелкнул лезвиями.
– Два кольца, два конца, а посередине гвоздик, – грустно пробормотал Сергей.
– Гвоздик! Хи-хи, гвоздик!
Эти слова, произнесенные тоненьким писклявым голоском, прозвучали из дальнего угла салона.
Сергей резко обернулся. Боковым зрением он заметил, как шевельнулся распластанный на полу журнал.
– Кто здесь?!
– Звезда в шоке?
На этот раз противный голосок задал вопрос из другого, такого же темного угла. Сергей бросился туда, отшвырнул в сторону обломки парикмахерского кресла, но опять ничего не увидел.
– Звезда в шо-о-о-ке!
На этот раз голос доносился из тумбочки под зеркалом и был уже не писклявым и тонким, а низким и грубым. Кроликов окаменел. Кто-то был здесь кроме него. Возможно, мутант, облюбовавший салон как убежище. А может, и кое-что похуже. От этого открытия Сергею сделалось не по себе: парикмахерская больше ему не принадлежала…
– Кто здесь? – произнес Сергей уже шепотом. – Кто… Ой, мамочки!
Какое-то время он, прижавшись спиной к стене, ждал, пока существо проявит себя. Однако ничего не происходило. По подоконнику забарабанил дождь. На осколках стекла, торчавших из рамы, заблестели капли. Потом послышался раскат грома. Блеснула молния.
Выставив перед собой ножницы, Кроликов подошел к шкафу, наклонился, резко распахнул дверь и отпрыгнул на безопасное расстояние. Чудище сидело в шкафу. Серега отчетливо видел его рыжие космы.
– Эй! Эй, там, ты кто?
– Конь в пальто-о-о-о-о! – пробасил монстр. – Ко-о-о-онь!
– Сейчас нарвешься, если… не прекратишь издеваться!
Кроликов почти прокричал последнюю фразу – для того, чтобы заглушить свои шаги. Он бросился к шкафу и воткнул оба лезвия ножниц в рыжую копну.
