А криоблок спустим вниз и подключим к внешним источникам…
— На вулканической и сейсмоопасной планете? — спросил Лингрейв. — Это безумие!
— Дайте, — директор протянул обе руки к планетологу, — дайте мне мысль получше, и я расцелую вас, как брата! Лично у меня других вариантов нет. Рискованно? Да. Каковы наши шансы? Не слишком радужные, признаю. Но они хотя бы есть.
Доктор Лавваль кивнула.
— Предстоит много работы, — мягко сказала она. — Нам потребуются специалисты: геологи, сейсмологи, энергетики, инженеры. Пора будить людей.
— Ресурсы, не забываем про экономию ресурсов! Нужно составить списки. Подсчитать, кто необходим сегодня, а кто — вроде биологов или архитекторов — может спать дальше. Думаю, для спуска криоблока и подключения энергии понадобится человек пятьдесят-сто, не больше…
— Нет, Давид Шалвович, — возразила социолог. — Нельзя разделять людей. Пусть хотя бы пообщаются с близкими. Напоследок. Проснуться должны все!
Пашка открыл глаза. Удивительно: он думал, что не сумеет подняться после семи лет на жестком пластике криокапсулы — тело одеревенеет, затечет, голова обязательно разболится, мысли слипнутся комочками вязкого киселя. Ничего подобного! Проснулся легко и радостно, словно провел ночь в удобной постели. Хотелось вскочить, потянуться; хотелось хохотать и прыгать, вспомнив себя неугомонным малолетним сорванцом.
Пашка повернулся на бок.
Нос уперся в прозрачный пластик. Пашка выдохнул, и на перегородке появилось мутное пятнышко. Он нарисовал пальцем круг, поставил две точки, растянул улыбку-полумесяц. Смайлик, веселая рожица его настроения.
За прозрачным барьером, в соседней криокапсуле, свернулась калачиком его Маринка. Забавный смайлик лег на ее лицо, будто клоунский грим. Пашка ткнул в кнопку над головой; перегородка с тихим шелестом ушла в потолок каюты.
Марина еще спала. Или притворялась. Ее губы чуть приоткрылись, дыхание было тихим, как у ребенка. Тонкие ноздри едва заметно раздувались и опадали. Вдох-выдох, вдох-выдох. Пашка ластящимся котом переполз в ее капсулу. Каштановые локоны разлетелись по изголовью, и одна настырная прядка щекотнула его нос. Как эта удивительная девушка полюбила такого невзрачного парня? Как согласилась стать его женой? Вопросы, на которые Пашка не знал ответа. Всякий раз, любуясь Мариной, он чувствовал, что сам становится чище, светлее, остроумнее; должно быть, именно такой образ нарисовала жена, а он лишь хочет соответствовать. Стать ее идеалом. Сделать счастливой.
Пашка легонько дунул. Дрогнули пушистые ресницы.
«Притворяется!» — решил он, счастливо агакнул и полез целоваться.
Марина рассмеялась, открыла глаза и стала отбиваться — в шутку, чтобы поскорее проиграть. А он, медведь эдакий, уже прорвался к губам, и перебирал длинные локоны, и ласкал маленькое ушко. Ее руки обхватили Пашкину шею, шаловливая нога обожгла бедро.
Через полчаса они приняли душ, оделись и, взявшись за руки, побежали в столовую. В коридорах было людно. Из криокают выходили будущие поселенцы: по одному, парами, иногда целыми компаниями. Они улыбались и здоровались, мужчины жали руки, женщины обнимались. Лица светились, как будто сегодня наступил очень-очень радостный праздник и все собрались на карнавал.
А что? Так и есть: они долетели!
Пашка с Мариной тоже смеялись, и приветствовали знакомых, и обнимались с незнакомцами. Ведь они наконец долетели! Они проснулись возле. Лары; захочешь — только руку протяни! И теперь именно они, все вместе, будут строить здесь новый мир! Такой, какой они сами захотят: счастливый, веселый, теплый!
Уже на входе в столовую толстый дядька подхватил Марину и закружил под радостные визги, а его лопоухий сынишка протянул Пашке лимонное мороженое.
Настроение было прекрасным, просто замечательным!
Ожили динамики:
— Говорит директор Гулуа. С пробуждением, дорогие поселенцы! Сейчас приводите себя в порядок, а к восемнадцати часам прошу всех занять рабочие места. Руководители групп сообщат важную информацию. Прошу никого не опаздывать!
В коридорах заулюлюкали и захлопали в ладоши.
— Знаешь, любимый муженек, — сказала Марина, отдышавшись и отобрав у Пашки десерт, — что самое забавное? Я точно помню, что свадьба наша случилась неделю назад. А на самом деле мы женаты семь лет! С ума сойти, да?
— Угу. Может, пора задуматься о детишках? Красавица дочка в маму и пара конопатых оболтусов в меня?
Она улыбнулась и щелкнула его по носу.
— Очень может быть.
