Джинкс

– Чародейская магия, ведьмовская магия – все это магия. И вся она происходит из Урвальда.

– Значит, я могу творить и чародейскую магию, и магию Урвальда? – спросил Джинкс. – Я о той магии Урвальда, что отличается от чародейской.

– Можешь, Слышащий. Мы не думаем, что на это способен кто-то еще. Но ты – да, вероятно, возможно, всяко бывает. – На этот счет у пересекающихся корней полного согласия не было.

– Вы ведь позволили мне использовать вашу силу.

– Это твоя сила.

– Я говорю о силе, которая исходит от деревьев, – уточнил Джинкс. – Исходит от Урвальда.

Деревьям его слова показались смешными.

– Деревья – это еще не Урвальд. Как раз деревья-то и есть Урвальд. Нет, не деревья. Не только они. Все твари, живущие в Урвальде. Все Торопыги. Даже вероломные люди. Даже волшебники – все это Урвальд.

Джинкс и сам почувствовал это, когда летал над лесом.

– Но другие чародеи вашей силой не пользуются, – сказал он. – Просто не могут, так?

– Не могут. Не слушай. Конечно, могут, да только они неправильно обращаются с ней. И с тобой то же случится.

– Со мной не случится.

– Случится.

Джинкс решил, что спорить не стоит. Сами все увидят – со временем. И он сказал:

– Насчет Ужаса…

По корням рябью прокатил страх.

– Я собираюсь увести его из Урвальда, – сказал Джинкс. – Дойти с ним до края леса и не дать ему навредить по пути ни одному дереву. Но можете вы обещать, что не сделаете ему ничего дурного, пока мы будем идти? Не станете ронять ничего ему на голову, не станете насылать огров, позволите ему выйти из леса в целости и сохранности? Я скажу, чтобы он никогда к вам не возвращался.

– Мы попробуем. Однако над Торопыгами мы не властны. Над ограми, волколаками, упырями. Над людьми. Еще как властны. Нет, не властны. Посмотрим, что можно будет сделать.

– Спасибо, – сказал Джинкс.

Затем он спросил у деревьев, известно ли им, кто такой Ривен. Этого они не знали – или знали не в том смысле, какой подразумевал Джинкс. Для них Ривен был просто Ужасом.

* * *

Ривен рубил на дворе дрова. Симон месил в кухне тесто для хлеба.

– Тебе помочь? – спросила Эльфвина.

– Стряпней я занимаюсь сам, – резко ответил Симон.

– Ты можешь почистить картошку, – сказал девочке Джинкс. – Это он другим дозволяет.

– Картошку совсем уж испортить трудно, – согласился Симон.

Джинкс достал из ларя несколько картофелин и опустил их в лоханку с водой, которую накачала Эльфвина.

– Ты что-нибудь решила насчет возвращения на Калликомскую прогалину? – спросил Джинкс.

Эльфвина старательно чистила картошку.

– Да. Мне лучше не возвращаться. Там от меня немного устали. Из-за моего заклятия.

– Так оставайся здесь.

– На меня можете внимания не обращать, – съязвил Симон. – Я всего-навсего кухарка.

Эльфвина взглянула на него:

– А вот мое заклятие…

– Я не могу снять его, – перебил Симон. – Это не чародейская магия.

– Потому что его наложила злая фея? – спросила Эльфвина.

Симон нахмурился.

– От кого ты это слышала?

– От мамы.

– Нет никаких фей, – сказал Симон. – Феи только в сказках бывают.

Эльфвина поджала губы, кивнула:

– Понятно. Тогда кто же его наложил?

– Я этого знать не могу, – ответил Симон. – Но сомневаюсь, что это был чародей. Чтобы заклясть живого человека, нужно израсходовать огромное