С прибрежных скал доносился треск мушкетов и гулкие хлопки фальконетов.
Бравым молодцам Понча удалось даже лёгкую ку-леврину стащить на берег — вон она, на камнях, как на лафете.
Бабах! Получите ядрышко с доставкой на дом!
— Отходим! — зычно скомандовал Сухов, углядев, что «Сан-Пабло» замедлил разворот и двинулся к берегу.
Видимо, его капитан был куда трезвей и опытней коллеги с «Сантана Майор» — заметил, что палуба «Феникса» опустела.
Вот и решил подойти поближе да выдать залп по прибрежным зарослям, прочесать ядрами чащобу — авось и зацепит кого из пиратов.
А пираты организованно отступали.
Хиали с ирландцами соорудил индейские травуа — волокуши из двух жердей и куска парусины.
Берёшься спереди за жерди, как за ручки носилок, и тащишь. Всё легче, чем на своём горбу.
Таким макаром корсары волокли троих раненых, увесистые фальконеты, ядра к ним, бочонки с порохом и прочие пожитки.
За Олегом в леса шла гуськом вся команда «Феникса» — сто двадцать человек.
— Жалко галеон, — вздохнул Кэриб Уорнер.
— Ёш-моё! Зря только кренговали! — раздражённо выговорил Быков.
— Испанцы скажут нам спасибо, — проворчал Малыш Роже.
Чак Железная Рука хмыкнул.
— А я им там много приветов написал — крупно, мелом!
— Ха-ха-ха!
— Корабль — пустяки, — сказал Сухов. — Была бы команда, а посудину найдём. Это самое… Витёк! Не забыл?
Акимов в ответ продемонстрировал холщовый мешок с драгоценными платиновыми зеркалами.
— Вперёд!
За лесом, с моря раскатисто ударили пушки. Зашуршали ядра, сбивая ветки в кронах деревьев и пугая местных обезьянок.
— Вот чего зря порох тратить? — пробурчал Шурик. — Делать людям нечего… Угу.
— Испанцы же! — фыркнул Ксавье Горбун. Что, дескать, с них возьмёшь, с убогих?
— Франсуа! И ты, барон, — бдите на флангах. Шанго и Хиали, идёте замыкающими.
— Мы замыкать…
Цепочка корсаров уходила всё дальше в лес.
Шум прибоя постепенно отдалился, сменяясь шорохом листвы и писком лесной живности.
Весь день, до самого вечера команда «Феникса» брела долиной меж высоких холмов. Выйдя к реке, они двинулись по её берегу, уходя в горы Сибао.
Вечером остановились под защитой скал, построили шалаши, укрыв их, на всякий случай, парусиной, разожгли костры.
Шекер-ага даже в походных условиях умудрился приготовить вкусный ужин, хотя и весьма скромный по объёму.
— Много есть — вредно, — значительно сказал Быков. — Правда, Понч?
— Кто бы говорил… — проворчал Шурик. — Вон какое брюшко отрастил!
Жерар Туссен держался недолго, хихикнул.
— Какое брюшко?! — оскорбился Яр. — Где ты его увидел?
— Ты не втягивай так живот, — фыркнул Пончик, — не поможет!
— Да это фигура у меня такая, перегибистая!
Корсары, сидевшие неподалёку, захохотали.
Что бы там ни происходило, на море и на суше, а уныния в команде не чувствовалось, настроение было бодрым.
Ещё бы! Вона как они испанцам врезали!
Народу положили — тьму, а у самих ни одних похорон. Уметь надо. А корабль… Ну что корабль?
С таким командором, как у них, они ещё десять кораблей отыщут, получше «Феникса»!
— Олег, — негромко сказал Акимов, — а на что ты надеешься? Нет, пока всё нормально и будет, конечно же, всё как надо, я уверен. Просто интересно…
Сухов кивнул.
— Надеяться надо на самих себя, — проговорил он назидательно. — И на буканьеров. Их тут много шастает. Наверняка уже нас приметили и соображают, к добру ли мы тут или к худу.
— Я видеть следы, — вставил Хиали. — Люди в мокасинах, ходить стороной.
— Ну вот… Это самое… Постараемся убедить этих людей в мокасинах, что мы не только белые, но ещё и пушистые…
