Беззаботно помахала милым старушкам и пошагала к булочной, раздумывая на ходу о том, как объясню лорду Танроду появление незнакомых ему украшений. Слукавить, как со старушками, не получится, а выдавать свое убежище пока очень не хочется. Мелькнуло было запоздалое сожаление о собственной излишней поспешности, но его пришлось задвинуть подальше. Как говорит Луизьена, нет ничего глупее, чем жалеть о несделанном. Гораздо полезнее делать выводы из уже совершенных поступков.
Знакомое ощущение чужого взгляда кольнуло спину, когда мне осталось до рынка всего полторы сотни солдатских шагов — самая распространенная народная мера в империи. Мгновенно возник соблазн оглянуться, смерить пренебрежительным взглядом наглеца, осмелившегося в открытую изучать мою фигуру, но я тут же себя одернула. Простые служанки, какой меня сейчас видят прохожие, не имеют привычки одаривать приличных мужчин такими взглядами. А в том, что это мужчина, я убедилась, бросив мимолетный взор в оконце полуподвальной лавчонки, к которой подходила. Жаль, лица разобрать не сумела, зато отлично рассмотрела стройную фигуру и хорошую одежду.
Шагов двадцать двигалась неторопливо, придумывая план действий и не забывая поглядывать в окна и витрины магазинчиков и лавок, которые встречались все чаще. Мой преследователь не отставал, но старался держаться на расстоянии, и я пока не собиралась гадать, шпион это или ждущий удобного случая вор. Бытующему среди далеких от реальной жизни дам представлению, будто все воры — грязные и худые оборванцы, я не верила уже давно. И даже была знакома с одной очень удачливой воровкой, приходившей пару раз к Луизьене пожаловаться на возлюбленных.
— Извини, Гресси, — заявила тогда моя тетушка, — но тебе я ничем помочь не смогу. Так уж устроена наша жизнь, нельзя укусить пирог сразу с двух сторон. И объяснять тебе подробнее ничего не буду, незачем зря время тратить. Просто прими это как издержки профессии и попытайся выбирать не тех мужчин, которым нравится твой особняк и выезд, а ты сама. Но для этого тебе нужно одеться, скажем, служанкой… и погулять вечером по набережной.
Через декаду радостная Гресси принесла тетушке тугой кошелек и объявила, что встретила на набережной очень интересного мужчину, случайно оказавшегося ее собратом по ремеслу, и наконец-то счастлива. Слушать Луизьену, предлагавшую проверить так неожиданно свалившееся «счастьице», воровка не пожелала, сообщив, что считает работу выполненной и претензий не имеет. И когда он через год уехал на ее выездной паре, увозя сундучок с самыми ценными вещицами, Гресси, горько рыдавшая в кабинете тетушки Луизы, и в самом деле ни в чем не обвинила наш салон, по ее мнению, во всем была виновна «драная кошка из Лиусвелла».
Внезапно мое внимание привлекла знакомая вывеска столярного магазинчика мастера Бермуса, и я обрадовалась ему, как встрече со старым другом. Эвелина Бенро частенько заказывала здесь полочки и ящички для картотеки и знала о существовании черного выхода, через который можно попасть во двор, где под навесом хранятся различные бруски и доски. А потом можно выйти на соседнюю улочку, откуда эти доски и подвозят.
Уже через пару минут, выскочив из знакомого дворика через калитку, я стремглав неслась по переулку, решая, куда свернуть. Выбор пал на харчевню, откуда через минуту сбежала боковым входом, и вскоре уверенно входила в булочную, где меня уже ожидала мадам Рина, неторопливо попивавшая чай с крохотными ломтиками разных тортов, подаваемых сластенам только тут.
— Если вы готовы, — предложила я, кисло оглядывая угощение, — то можем купить любой торт и ехать домой, у меня, кажется, начинается мигрень.
Разумеется, спорить домоправительница не стала, поспешно выбрала лакомство и помахала с крыльца ожидавшему ее извозчику.
За время пути я несколько раз с помощью зеркальца оглядывала улицу, но уже знакомого мужского силуэта так и не заметила и постепенно успокоилась. А подъезжая к дому, и вовсе о нем забыла, уйдя в решение вопроса, как объяснить Танроду появление у меня новых вещей. Лгать магистру очень не хотелось, да и не верилось мне, будто его так уж легко обмануть.
Возле ворот мы ненадолго задержались. Экономка не желала впускать повозку во двор, и кучеру пришлось таскать корзины на крыльцо, а я стояла рядом с распахнутой дверцей, следя по просьбе мадам Рины, чтобы он ничего не забыл.
Зловещую фигуру преследовавшего меня мужчины, торопливо шагающего по тротуару на противоположной стороне улочки, я обнаружила нечаянно, совершенно случайно обернувшись лицом к центру города. И сразу обмерла, не зная, как поступить.
Однако в одном была абсолютно уверена — подпускать его ближе никак нельзя. А едва осознала это со всей ясностью, как сразу же принялась действовать.
— Передай мадам, мне стало нехорошо, и я пошла к аптекарю. — Сунув подошедшему кучеру свою корзинку и бросив сверху приметную шляпу, ринулась навстречу шпиону, на ходу изобретая план, как запутать его понадежнее и не позволить выяснить адрес магистра.
Благо он пока еще был довольно далеко, к тому же прохожие и экипажи не давали подробно рассмотреть, рядом с каким именно домом стоит повозка. Хотя, как я начала понимать, пробежав почти половину расстояния, он никак не должен был связать меня с этим извозчиком, ведь нанимала его не я. Значит, на мне стоит какая-то метка, и теперь возвращаться домой мне нельзя до тех пор, пока от нее не избавлюсь. И хорошо, что у меня на пояске привязан тугой кошелек, купить все новое не составит никакого труда.
Дорогу я переходила, едва не поравнявшись с торопливо шагавшим шпионом, и не сомневалась, что он меня заметит, если и в самом деле следит через какой-нибудь амулет. О том, как поступлю, если он не кинется мне вслед, пока думать рано.
Но он все же развернулся, окончательно убедив меня в правоте возникших подозрений. Но прежде чем избавляться от своих вещей, нужно надолго оторваться от шпиона, и способ уже придумался сам собой. Оставалось только найти подходящее место, и такое я давно знала. Поэтому упорно вела туда
