боли.
Титан встал со ствола поваленного дерева и громко сказал:
— Эй, смертный! Хорош орать. Иди к костру, и ничего плохого тебе за это не будет. Только выгоду получишь. Прародительницей Геей клянусь. А если не подойдешь, то я тебя догоню и все равно приведу. Только сделаю это с помощью пинков и подзатыльников. Выбирай, что тебе больше по нраву?
Аэк замер. Сатир сообщил:
— Раздумывает.
— Заткнись! — категорично заявил титан. — Не мешай.
Аэк, оплетенный колючими ветками, не шевелился, сдерживая боль. Он думал, что о нем забудут. Напрасно.
— Эй! — крикнул титан. — Ты идешь, или тебе помочь?
Аэк тяжело вздохнул и помолился Зевсу, который, как известно даже самому распоследнему остолопу, недавно победил всех титанов напрочь. После этого он осторожно освободился от колючих ветвей и выбрался на поляну.
Титан, увидев его, невозмутимо произнес:
— Ну вот. Молодой. То, что мне и было нужно.
— И как ты это определил? — спросил сатир. — Все они одинаковы. Волосатое сиволапое зверье.
— Если ты еще хоть раз об этом заикнешься, я тебе дам по башке кулаком, — с раздражением в голосе заявил титан и сел. — На свои шерстяные мослы сначала посмотри да протри рога ослиными ушами! Тоже мне, эталон цивилизации.
— Так это не мое тело! Я им пользуюсь. Временно.
Титан опять поднялся на ноги.
— Все, все, молчу, — скороговоркой произнес сатир и заткнулся.
Титан посмотрел на Аэка и миролюбиво сказал:
— Эй, человек, иди к нам.
Аэк подошел, остановился у костра и покосился на сатира. Тот, противно ухмыляясь, разглядывал человека и молчал. Ничего хорошего его присутствие не сулило. Всякий охотник знал, что сатиры — мерзопакостные творения титанов, созданные для того, чтобы вредить людям, забравшимся глубоко в лес.
Титан успокаивающе промолвил:
— Не бойся этого придурка. Он тебе ничего плохого не сделает. По крайней мере пока я здесь. Садись рядом со мной.
Титан похлопал рукой по стволу поваленного дерева.
Аэк не принял его приглашения. Он уселся на землю таким образом, чтобы оба существа были в поле его зрения. Титан пожал плечами, сам сел на бревно и спросил:
— Как тебя зовут?
— Аэк, — ответил Аэк.
— Странное имя, — удивился титан.
— Так назвал меня отец, когда услышал первый изданный мною звук, — объяснил Аэк.
— Странные звуки издают сейчас дети, — задумчиво заметил титан.
— Ничего странного, — сказал Аэк. — Я напился материнского молока и отрыгнул.
— Ха-ха! — рассмеялся сатир. — Что я говорил! Цивилизация отрыжки!
Рука титана резко нырнула куда-то за спину, затем поднялась и сделала метательное движение. Вслед за этим раздался гулкий звук удара, и сатир с воплем опрокинулся с валуна назад. Послышались стоны и невнятное бормотание. Титан, не обратив на это никакого внимания, повернул голову к человеку.
— Хороший бросок, — одобрительно сказал Аэк. — Чем это ты его так?
— Камнем промеж рогов, — ответил титан. — Ну, что ж. Имя как имя. Везде свои обычаи. Хотя, если честно, то папаша твой — довольно веселый человек.
— Нет, — покачал головой Аэк. — Веселый человек — бывший вождь нашего племени. У него тоже в свое время родился сын. Первым звуком, услышанным от него, был шум испускаемых газов. Поэтому вождь назвал своего сына просто — Пук.
Раздававшиеся из-за валуна стоны сменились резким визгливым хохотом. Титан, морщась, взглянул в ту сторону и опять обратился к Аэку:
— Теперь, я так понимаю, сыну вождя живется интереснее, чем тебе.
— Не то слово, — подтвердил человек. — Некоторое время назад старый вождь пошел с сыном на охоту. Вернулся обратно один сын и поведал, что отца съел медведь. Поэтому теперь Пук стал новым вождем. Он тут же запретил называть себя Пуком. Потребовал зачем-то, чтобы все называли его Пшиком. Я тихонько пошутил, что лучше нарваться на звонкий геройский пук, чем на тихий и подлый пшик. Сейчас половина племени называет его по-
