старому — Пуком, другая половина — Пшиком. Причем смеются обе половины, а я почему-то теперь его главный враг.
— А вы зовите его нейтрально — Шпуком, — подал голос сатир.
Он как ни в чем не бывало уже сидел на камне и потирал рукой большую шишку, выступившую на лбу.
— Надо же, первый раз вижу трехрогого сатира, — делано удивился Аэк.
— А ты парень не промах, — улыбнулся титан. — Женат?
— Хотел, но не получилось.
— Почему?
— Ту, которую я решил взять в жены, забрал Пук. — Глаза Аэка остекленели, и рот перекосился. — Она у него уже третья.
— Ты еще расплачься тут, — сказал сатир, явно насмехаясь. — Нашел из-за чего переживать. Можно подумать, самок вокруг мало. Тем более что все они одинаковы: волосатое немытое отродье.
Пока сатир говорил это, рука Аэка сама собой забралась в суму и схватила камень. Не успело последнее слово сорваться с языка козлоногого создания, как брошенный человеком булыжник, с жутким звуком вспарывая воздух, понесся в сторону обидчика. Раздался звон, и сатир, взмахнув копытами, с воплем опрокинулся на землю.
— Хороший бросок, — одобрительно произнес титан.
За валуном слышались стоны, перемежаемые проклятиями, которые звучали на неизвестном Аэку языке. Титан же прекрасно понимал речь сатира и потому улыбался.
— Что он говорит? — спросил Аэк.
— Он говорит, что ты сломал ему левый рог, — ответил титан.
— Вот и хорошо, — ухмыльнулся Аэк. — А то трехрогий сатир — это неправильно.
— Да, — согласился титан. — Вот только ты нажил себе врага. В теле сатира сидит Дух. Он безобиден, хотя и является треплом. Чего не скажешь о хозяине. Пока Дух управляет телом, прежний хозяин подавлен. Он ничего не может делать, но все видит и будет помнить. Дух влез в тело, чтобы пообщаться со мной. Вскоре он покинет его, и прежний хозяин обретет то, что принадлежит ему по праву. Вот тогда тебе может не поздоровиться.
— Кто такой Дух?
— Долго объяснять, — махнул рукой титан. — Все равно не поймешь.
— Почему?
— Потому что понималка еще не отросла, — скрипуче сказал сатир.
Он опять сидел на валуне. На голове у него торчал всего один рог. Вместо второго топорщился короткий отросток, похожий на маленький аккуратный пенек. Шишка на лбу выросла до размера спелого персика, и потому бородатая рожа сатира представляла собой довольно комическое зрелище.
Титан с Аэком рассмеялись.
— Что смешного? — недовольно спросил сатир.
Он обиженно надулся и замолчал.
— Как тебя зовут? — спросил Аэк титана.
Тот немного подумал и сказал:
— В связи с тем, что человеческий язык очень беден, мое полное имя будет тяжело произнести. Поэтому я предлагаю тебе воспользоваться первой его частью. Меня зовут — Пром.
Аэк хохотнул.
— Что-то не так? — удивился титан.
— Ну, не знаю, — осклабился Аэк.
— А-а-а, это слово, наверное, имеет какой-то скрытый смысл, — догадался титан.
— Да, — ответил Аэк. — Не все слова являются приличными. Некоторые вещи нельзя называть своими именами.
— Надо же, — нахмурился титан, — цивилизация не успеет зародиться, как речь переполняется жаргоном. И что же в твоем языке означает слово «пром»?
Аэк, усмехнувшись, ткнул пальцем в сторону сатира, сидевшего на валуне, вульгарно расставив ноги:
— То, что болтается у него между ног.
— Кха! — кашлянул сатир. Морда его напряглась.
Титан недовольно спросил:
— Почему, собственно, так? Почему нельзя сказать проще? Ну, например, детородный орган.
Аэк весело фыркнул и ответил:
— Детородный орган — неприличное слово. Женщины обижаются.
