удивленно.
Печорину было ясно, что она пытается уколоть его самолюбие, не подозревая, что ее детские маневры для него совершенно очевидны, а стало быть, битва уже проиграна.
Григорий Александрович решил оставить ее в приятном заблуждении. Для этого он вмешался пару раз в их с Грушницким разговор, но, поскольку княжна отвечала ему сухо, в конце концов с притворной досадой удалился. Княжна торжествовала, Грушницкий тоже.
Остальную часть вечера Печорин провел бы возле Веры, но в зале появился наконец ее муж.
Это был мужчина лет сорока, моложавый, с высоким лбом и тонкими, плотно сжатыми губами. Взгляд его, холодный и пронзительный, обежал гостей, задержался ненадолго на Печорине и остановился, наконец, на Вере. Григорий Александрович почувствовал, как она напряглась. Неужели муж настолько замучил ее своей ревностью? Не давала же она, в самом деле, ему так часто повод для этого. Или давала?
– Максим Львович Зеленцов, – представился Верин супруг, подходя.
– Григорий Александрович Печорин.
– Давно вы здесь?
– Несколько дней.
– И уж успели получить приглашение к Лиговским, – натянуто улыбнулся Зеленцов.
– Мы с ними дальние родственники, – ответил Григорий Александрович непринужденно.
– О, вы и Вере, значит, родня?
– Кто знает, – пожал плечами Печорин. – Впрочем, едва ли.
Зеленцов повернулся к Вере, и она невольно вздрогнула.
– Так вы уж были знакомы прежде? – спросил он, проницательно глядя на жену.
– Нет, нас познакомила княгиня, – ответил за нее Григорий Александрович. – Сегодня. Вы служите?
– Нет, у меня кирпичный завод под Москвой. И еще свечной в Туле.
– Значит, занимаетесь коммерцией.
– Составляю семейный капитал. Дед с отцом изрядно постарались, чтобы растратить то, что было.
– Весьма похвальное занятие. Ваше, я имею в виду.
Зеленцов внимательно поглядел на Григория Александровича.
– На водах множество прекрасных женщин, не правда ли? – сказал он.
– В таких местах их всегда довольно, – согласился Печорин.
– Есть из кого выбрать.
– Не слишком-то.
– Отчего же?
– Одни слишком невинны, другие стары.
Зеленцов растянул губы в улыбке.
– Кто же остается?
– Замужние, разумеется.
При этих словах Вера бросила на Печорина быстрый предупреждающий взгляд, но он сделал вид, что не заметил его.
– Однако приключения такого рода бывают опасны, – заметил Зеленцов.
– Только если муж достаточно смел, чтобы отомстить, или довольно бдителен, чтобы предупредить измену супруги.
– И вы убеждены, вероятно, что любую замужнюю женщину можно совратить? – спросил сухо Зеленцов.
– Вовсе нет, – соврал Печорин. – Впрочем, нет ничего парадоксальнее женского ума. Женщин трудно убедить в чем-нибудь, надо их довести до того, чтоб они убедили себя сами.
– Очень интересное замечание.
– Порядок доказательств, которыми они уничтожают собственноручно воздвигнутые препоны, весьма оригинален. Чтоб выучиться их диалектике, надо опрокинуть в уме своем все школьные правила логики. Например, способ обыкновенный: «Этот человек любит меня, но я замужем. Следовательно, не должна его любить».
– Весьма разумно, – одобрил Зеленцов.
Печорин улыбнулся.
– Но есть и женский способ: «Я не должна его любить, ибо я замужем, но он меня любит, следовательно…»
Зеленцов неожиданно рассмеялся.
– Вы правы! – сказал он резко. – Именно поэтому мужья не должны давать женам слишком много свободы.
