сможем сдержать их натиск!
Даэрден в ответ лишь кивнул и бросился бежать изо всех ног. Ллиана провожала его взглядом, пока он не исчез в камышах, а затем вытащила из ножен свой кинжал.
Лучники Камбенета очень сильно проредили ряды монстров. Гоблины бросились в атаку, как только королевская пехота отступила, но каждая их волна останавливалась очередной тучей стрел, и трупов на поле боя накопилось столько, что монстры уже не могли через них перебраться. Несмотря на то что живых монстров оставалось еще довольно много, битву они уже проиграли. И их охватил страх… Пеллегун был ранен: удар кривой сабли рассек кольчугу и глубоко разрезал плоть. Раненых среди конных воинов вообще было много, но только те из них, кто уже не мог держаться в седле, покинули поле боя. Даже самый последний из конюхов — и тот уже понял, что победа уже почти в руках, а потому никому не хотелось лишать себя такого момента славы.
Наконец-таки произошло то, чего Пеллегун — как все его воины — ждал еще с утра. Войско Черных Земель отступило. Первыми бросились наутек отдельные орки, но затем монстров вдруг охватила паника, и они стали разбегаться.
— Нельзя допустить, чтобы они снова выстроились в шеренги! — крикнул король. — Приготовьтесь к последней атаке!
— Ваше Величество, нет! — крикнул старый Лионесс, находившийся неподалеку от короля. — За монстрами находятся болота! Наши лошади увязнут в топях!
Никто не знал, услышал ли его король или не услышал, но Пеллегун, подняв в руке меч, пустил своего коня в галоп, и все рыцари поскакали вслед за ним.
Эльфы сражались в грязи среди камышей, иногда стоя по пояс в воде. Они пытались отбросить назад монстров, перебиравшихся через реку, еще до того, как те ступят на твердую землю. Эта ожесточенная схватка состояла из множества поединков, во время которых зачастую оба сцепившихся противника запутывались в подводных растениях и тонули. В этой схватке у эльфов было мало шансов, поскольку воины Черных Земель, отброшенные назад атакой рыцарей и тучами стрел, выпускаемыми лучниками, бросались в воду и плыли на противоположный берег во все возрастающих количествах. Тяжелые кривые сабли ломали серебряные кинжалы, и ряды эльфов постепенно редели. Их уже оттеснили до твердой земли. А Кален с его воинами все еще не появился… Ллиана, стоя на расстоянии броска камня от сражающихся с гоблинами эльфов, посмотрела на простирающуюся позади нее равнину. Броситься по ней наутек было бы бессмысленно, но, тем не менее, другого выхода не было. Бросить оружие, побежать изо всех ног, спасти свою жизнь… Ллиана встретилась взглядом сначала с Лландоном (в его взгляде чувствовалось отчаяние), затем с Рассулом. Неужели здесь и оборвется их жизненный путь — в этих грязных водах, в этой неравной схватке, — тогда как войско Пеллегуна уже одерживает победу? Лландон улыбнулся, подошел к Ллиане и — с нежностью, которая казалась совсем неуместной рядом с этим ожесточенным боем, — медленно отвел в сторону упавшую ей на щеку прядь волос.
— Скажи мне… Ты вышла бы за меня замуж?
— Ну конечно… Разве мы не были всегда женихом и невестой?
Лландон кивнул и поцеловал ее в губы. Гоблины все больше теснили эльфов. Уже было не важно, прибудет ли сюда Кален со своими воинами или нет. Если и прибудет, то найдет здесь лишь бездыханные тела. Ллиана глубоко вздохнула и отстранила от себя своего жениха.
— Еще один миг… — прошептал Лландон. — Чтобы в мире ином я всегда помнил твое лицо…
Чтобы добить монстров, которые остались на поле боя, потребовалось гораздо больше времени и усилий, чем предполагал Пеллегун. Орки и кобольды удрали, а черных волков всех уже давно убили. На поле боя оставались лишь омкюнзы, окружившие своего командира и свои уродливые знамена, на древки которых были нацеплены черепа и густые гривы. Они отступали организованно, защищаясь от стрел за прочной стеной из бронзовых щитов, которые были высотой в человеческий рост и из которых торчали длинные острые металлические шипы, позволяющие использовать эти щиты и в качестве оружия. Со стороны это скопление омкюнзов казалось островом посреди бушующего моря. Остров этот двигался, постепенно перемещаясь в сторону болот, и при этом ему удалось отбить атаку рыцарей Логра. Пеллегун не мог ни позволить им отступить, ни одолеть их. Омкюнзы будут сражаться не на жизнь, а на смерть, тем более что среди них имелись люди и эльфы — в чем их противники уже имели возможность удостовериться. Пехота и конница короля напирала повсюду почти безрезультатно, даже не замечая того, что почва под ногами и копытами уже превратилась в жидкое месиво.
Ллиана уже не чувствовала больше ударов. У нее не осталось больше ни благоразумия, ни страха, ни надежды. Ее красивое лицо превратилось в жуткую физиономию, забрызганную кровью и перекошенную от охватившей ее ярости и жажды крови. Эльфы погибали десятками, но погибало также и много монстров, которых мало-помалу оттесняли к илистым речным берегам, на которых почва была очень скользкой. Монстры сбились в такую тесную толпу, что уже не могли наносить мощные и смертоносные рубящие удары, при которых клинки со свистом рассекали воздух и легко разрубали плоть и кости. В такой толкотне удавалось наносить только колющие удары, и это давало преимущество эльфам, сражающимся при помощи своих длинных кинжалов, тем более что двигаться на такой зыбкой почве эльфам было легче, поскольку они и сами весили меньше и не были отягощены тяжелыми доспехами.
