Один из клочков земли, вскоре узнаю я, называется Звездным островом, и именно к нему сворачивает наш жалкий «додж». Мы проезжаем караульное помещение и ворота, после чего проделываем несколько коротких виражей по идеально наманикюренным дорогам. Дома с улицы почти не различить — большинство из них расположено за частными оградами с обильной листвой, надежно перекрывающей обзор.
Несколько секунд спустя мы прибываем к дому Эдди Талларико, и, тогда как меня впечатляет общая величавость этого строения, в то же время становится ясно, что уход за территорией здесь в последнее время на повестке дня не стоял.
Высокие сорняки буквально душат пейзаж; с фасада дома вовсю облезает краска. Это средиземноморского стиля здание — покатая черепичная крыша, яркие цветовые пятна, подчеркивающие оконные рамы и косяки дверей. Однако деньги, вложенные в строительство дома, похоже, вконец разорили хозяев. Либо так, либо они просто больше о нем не заботятся.
Рауль берет наши чемоданы и торопит нас к входной двери, за которой тема запустения продолжается. Ковры изношены, лампочки перегорели, а в воздухе висит запах дыма и плесени. Рауль проводит нас в две небольшие комнаты, выходящие в главный коридор. В каждой каморке стоит видавшая виды кровать.
— Тебе ту, что с выцветшими обоями, или ту, где кошачьей мочой воняет? — спрашиваю я Гленду.
— Учитывая, что я уже перелетела из Нью-Йорка в Лос-Анджелес — вторым классом, — а теперь ты приволок меня в Южную Флориду — опять вторым классом…
— Ладно, ладно, — говорю я. — Беру кошачью мочу.
Рауль бросает наши чемоданы на соответствующие кровати и спрашивает:
— Хотите сейчас повидаться с мистером Талларико?
— А что, у нас есть выбор?
Рауль пожимает плечами, после чего проводит нас обратно по коридору, впуская в просторную гостиную. Телевизор показывает какой-то полицейский сериал, динамик ревет — там вопли пополам со стрельбой. Вокруг телевизора кучкуются пятеро мужчин, сидя по-турецки на полу, тогда как единственный диван у них за спиной совершенно свободен. Все одеты в пиджаки и слаксы, одежда мятая, поношенная. Идеальное живое дополнение к декору.
— Привет, — говорит один из них, мужик с низким лбом и сиплым голосом.
— Привет, — откликаюсь я, недоумевая, полагается мне знать этого мужика или нет. Еще один член компании бегло осматривает Гленду, и она намеренно отворачивается. Славная девочка. Сейчас не время и не место затевать драку.
Пока мы пробираемся через гостиную, из еще одной двери туда входит миниатюрная азиатка — от силы лет шестнадцати-семнадцати. В руках у нее поднос с едой. Кожа смуглая, почти каштановая, черты лица нежные, невинные, еще ничуть не тронутые временем. Однако двигается она вовсе не как подросток — походка у нее медленная, плавная, спина сутулая, словно на нее взвалили тяжелый груз. Я наблюдаю за тем, как девушка ставит поднос в самую гущу мужчин и благодарно принимает за свои труды несколько хлопков по заду.
— Идемте, — говорит Рауль. — Босс ждет.
Выйдя из гостиной, мы одолеваем узкую лестницу. Стены трутся о мои плечи, и впечатление такое, будто они меня даже слегка поддавливают. Пожалуй, это не иллюзия — штукатурка идет трещинами в тех местах, где стены начали выгибаться внутрь, а наша совместная нагрузка на лестницу определенно их состояния не улучшает. Когда мы благополучно достигаем верха лестницы, не сломав и не разрушив ничего капитального, я испытываю большое облегчение.
Рауль негромко стучит в деревянную дверь.
— Мистер Талларико? — зовет он. — Это Рауль. Я уже из аэропорта вернулся.
Никакого ответа. Рауль прикладывает ухо к двери, одновременно крепко прижимаясь долговязым телом к косяку.
— Порой босс… в общем, порой ему не нравится, когда его беспокоят.
Классно, еще один вздорный Талларико. Именно то, что требуется для успешной совместной работы. Рауль снова стучит, и на сей раз высокий гнусавый голос орет в ответ:
— Да что там еще за херня?
— Это Рауль.
— Пошел ты на хрен, Рауль.
— Я вернулся из аэропорта. С гостями из Лос-Анджелеса.
Молчание. Мы с Глендой обмениваемся недоуменными взглядами. Рауль пожимает плечами. Затем он снова прикладывает ухо к двери, прижимается к косяку — и тут дверь внезапно распахивается, бросая шофера на пол.
С виду Эдди Талларико совсем не похож на своего старшего брата. Лицевая структура, сами черты лица — просто день и ночь. Вообще-то, когда заказывается братский набор, большинство производителей личин стараются включить туда определенные семейные черты. Но эти двое запросто могли бы произойти из разных видов, не говоря уж о семьях. А подструктура, насколько я понимаю, разнится еще больше. Тогда как Фрэнк Талларико худ почти до такой степени, что ему впору вышагивать по лучшим парижским подиумам, Эдди располагает солидным брюхом, очень серьезным, которое к тому же не
